Сёрен Обю Кьеркегор (дат. Søren Aabye Kierkegaard, 5 мая 1813, Копенгаген — 11 ноября 1855, там же) — датский философ, протестантский теолог и писатель.

Окончил теологический факультет Копенгагенского университета в 1840. Степень магистра получил в 1841, защитив диссертацию «О понятии иронии», посвящённую концепциям иронии у древнегреческих авторов и романтиков. После разрыва помолвки до 1851 много работает, пишет свои основные труды. Затем оставляет писательство с чувством, что он сказал то, что должен был сказать, вплоть до «церковной полемики» 1855. Вёл жизнь, сокрытую в своём существе от людей; при этом других людей тонко чувствовал и глубоко понимал. Работы Кьеркегора отличаются исключительной психологической точностью и глубиной.

Критиковал (особенно резко — в последние годы жизни и творчества) выхолащивание христианской жизни, стремление жить благополучно и удобно и при этом считать себя христианином. Смыслу христианской жизни посвящены его экзегетические работы — «Беседы» (Taler), а также работа «Введение в христианство» (1850), и последние его публикации в журнале «Мгновения».

Скончался во время эпидемии гриппа на сорок третьем году жизни.

Книги (12)

Болезнь к смерти

Произведение «Болезнь к смерти» («Sygdommen til Dоden») было опубликовано Кьеркегором в июле 1849 г.

В основу тематического зачина, давшего название всей книге, положена евангельская притча о воскрешении Лазаря. Чудо о Лазаре несет в себе прозрачную метафорическую нагрузку: бездыханность, безжизненность мертвеца символизируют здесь оцепенение воли человека, скованной отчаянием, когда надежда потеряна и все тонет во мраке безразличия, циничной опустошенности. Спасение из этого состояния внутреннего саморазрушения, тлена и гибели возможно лишь с приходом Христа, который должен всякий раз заново отваливать могильный камень со склепа, где томится каждая человечья душа.

Вот почему Кьеркегор не устает повторять, что отчаяние — это грех, но отчаяние пред Богом — уже надежда на исцеление, противоположность же греху — это не добродетельное поведение, но вера.

Понятие страха

«Понятие страха» — это одна из самых глубоких дофрейдовских работ по психологии. В ней Кьеркегор различает два вида ужаса. Произведение было написано в 1844 году, и могло стать намного ярче «Философских Крох».

Страх и трепет

Рассмотреть источник веры, ее специфику — задача трактата «Страх и трепет».

Кьеркегор выводит главным героем — рыцарем веры — библейского Авраама и стремится показать экзистенцию Авраама и его поступки сердцем. Рассмотрение веры, которую олицетворяет Авраам, позволяет увидеть его неповторимую единственность, несущую чудо.

Философские крохи, или Крупицы мудрости

Книга «Философские крохи, или Крупицы мудрости» принадлежит датскому мыслителю Серену Керкегору.

Задуманная как ответ гегельянству и, в первую очередь, попыткам историко-критического прочтения Нового Завета, предпринятым Тюбингенской школой, книга Керкегора стала событием, выходящим далеко за пределы злободневных дискуссий1840-хгг. Ее центральный вопрос — историчность не Писания, а самого Пришествия — истины, чья вечность реализуется в человеческой истории и не имеет другого осуществления, кроме временного. Обращенная (в том числе и к науке) готовность религии Богочеловека предложить себя в качестве такого парадокса стала главной темой книги.

Заключительное ненаучное послесловие к Философским крохам

Серен Киркегор — выдающийся датский мыслитель, оказавший существенное влияние на развитие постклассической философии.

Новое понимание субъективности, пересмотр вопроса об истине и радикальная критика современности (от философии Гегеля и профанированного христианства до повседневных практик самозабвения) — вот главные темы этой книги, которые диалектически переплетаются в фокусе «наивного» вопроса о том, что значит быть человеком.

Беседы

Книга включает в себя три экзегетические работы датского мыслителя и религиозного писателя Серена Кьеркегора.

В отличие от философских работ, которые С. Кьеркегор публиковал под различными псевдонимами, эти работы были изданы им под его собственной фамилией. Поэтичные и глубокие, они обращены к «тому единственному», кого С. Кьеркегор «с радостью и благодарностью называет своим читателем» — к читателю, от которого требуется не набор знаний, но живое присутствие; от которого требуется, чтобы он сам был настоящим.

Дневник обольстителя

Сёрен Кьеркегор (1813 — 1855), датский философ, теолог и писатель, по праву считается предтечей и одновременно основателем европейского экзистенциализма.

В книгу включен роман «Дневник обольстителя». Хроника виртуозного соблазнения юной девушки с шекспировским именем Корделия хитроумным, живущим «эстетической жизнью» обольстителем Йоханнесом строится как серия "приближений"/"удалений" рефлектирующего эстетика от предмета его страсти. Дневник и письма главного героя раскрывают идеальную стратегию любовного подчинения, в которой проявляются присущие Йоханнесу донжуанова ловкость, мефистофельское знание человеческой природы и фаустовская склонность к самоанализу.

Или-или

Трактат «Или — или» («Enten — eller», 1843) — одно из первых по-настоящему самостоятельных произведений выдающегося датского философа, теолога и литератора Серена Кьеркегора.

В нем впервые представлена знаменитая диалектика «стадий человеческой экзистенции»: эстетической, этической и религиозной.

Сочинение, подписанное именем вымышленного «редактора» Виктора Эремиты, композиционно объединяет в себе две части: литературные и философские «записки» некоего молодого «эстетика» и пространные письма его оппонента, этически мотивированного судьи, а также загадочный «Ультиматум», представляющий достаточно радикальный вариант христианской позиции.

Сёрен Кьеркегор (Søren Kierkegaard 1813-1855) - датский философ, теолог и писатель, считаетсяодним из основателей экзистенциализма. В противовес немецкому классическому идеализму и развитию, которое придал ему Гегель, Кьеркегор настаивал на вторичности рациональности и первичности чистого существования (экзистенциальности), которое после определённого диалектического пути развития личности должно найти свой смысл в вере. Этот и ряд других моментов послужили распространению точки зрения, согласно которой датский мыслитель является представителем иррационализма.

С. Кьеркегор окончил теологический факультет Копенгагенского университета в 1840 году. Степень магистра получил в 1841 году, защитив диссертацию «О понятии иронии, с постоянным обращением к Сократу», посвященную концепциям иронии у древнегреческих авторов и романтиков. После разрыва помолвки до 1851 года много работает, пишет свои основные труды. Затем оставляет писательство с чувством, что он сказал то, что должен был сказать, вплоть до «церковной полемики» 1855 года. Вёл жизнь, сокрытую в своём существе от людей; при этом других людей тонко чувствовал и глубоко понимал. Работы С. Кьеркегора отличаются исключительной психологической точностью и глубиной. Критиковал (особенно резко - в последние годы жизни и творчества) выхолащивание христианской жизни, стремление жить благополучно и удобно и при этом считать себя христианином. Смыслу христианской жизни посвящены его экзегетические работы - «беседы» (Taler), а также работа «Введение в христианство» (1850), и последние его публикации в журнале «Мгновения».

Ключевым в наследии Кьеркегора является учение о трех стадиях человеческого существования. Впервые Кьеркегор формулирует его в «Или - или». Окончательную формулировку учение получило в работе «Заключительное ненаучное послесловие к "Философским крохам"». Кьеркегор выделяет три стадии человеческого существования: эстетическая, этическая, религиозная. В соответствии с этими стадиями Серен Кьеркегор делит людей на четыре типа: обыватель (Spidsborgeren), эстетик (Æstetikeren), этик (Etikeren), религиозный человек (den Religiøse).

Обыватель живет так, как окружающие: старается работать, создать семью, хорошо одеваться и говорить хорошо. Он следует стадному инстинкту. Он течет по течению и смиряется с обстоятельствами, не думая о том, что он может что-то изменить в своей жизни. Он просто не знает, что у него есть выбор.

Эстетик знает, что он у него есть выбор. Он знает, что ему не нужно следовать за всеми. Он выбирает сам свой путь. Он выбирает жизнь, которая полна удовольствий. Ему нравится хорошая еда, стакан вина, красивые женщины. Он не думает о чувстве долга и ответственности, и вовсе не думает, что такое хорошо и что такое плохо. Он просто живет сегодняшним днем и наслаждается жизнью. Если нет ничего интересного, то ему становится скучно. Он чувствует, что его жизнь пуста.

Тогда человек может перейти через переживание отчаянья на этическую стадию, когда его поступками руководит разум и чувство долга. Этик не чувствует, что его жизнь пуста. У него развито чувство долга и ответственности. Он разбирается, где добро и где зло, что такое хорошо и что такое плохо. Он считает, что нужно жить с женщиной, любить ее и быть ей верным. Ему хочется совершать только хорошие поступки и не совершать ничего плохого. На этической стадии эстетическая не исчезает бесследно, а происходит постоянно колебание между эстетическим и этическим.

В конце концов человек может прийти к осознанию ограниченности как эстетического, так и этического образа жизни, снова испытав отчаянье. Тогда дискретно может произойти прорыв на духовную стадию, где человеком руководит сердце, вера, которая не подвластна ни чувственности, ни разуму. Религиозный человек понимает, что он не совершенен. Он знает, что он грешен и нуждается в Боге. Он верит всем сердцем, что Бог его простит. Бог - совершенен, человек - нет.

Отталкиваясь от догмата о первородном грехе, Кьеркегор определяет человеческую жизнь как отчаяние. Отчаяние, как следствие греховной природы человека одновременно рассматривается и как единственная возможность прорыва к Богу. В соответствии с тремя стадиями развития человеческого существования Кьеркегор рассматривает три типа отчаяния.

• «Отчаяние возможного» у эстетического человека связано с фактичностью, несоответствующей ожиданиям человека. В своем сознании такой человек стремится подменить свое Я другим Я, обладающим некоторыми преимуществами: силой, умом, красотой и т. п. Отчаяние, возникающее от нежелания быть самим собой, приводит к распаду самости. Отдельные эстетические удовольствия фрагментарны и не обладают единством. В результате Я «рассыпается в песок мгновений».
• «Мужественное отчаяние» возникает в результате желания быть самим собой, добиться непрерывности Я. Такое желание - результат нравственных усилий этического человека. Я для такого человека - уже не совокупность случайных «эстетических» удовольствий, а результат свободного формирования своей личности. Однако трагическая «самонадеянность» человека, возомнившего, что только его собственных человеческих сил достаточно для воплощения Я, приводит к отчаянию в неспособности преодолеть собственную конечность, «возвыситься до Бога».
• «Абсолютное отчаяние» у религиозного человека возникает в результате осознания богооставленности мира и собственного одиночества перед Богом. Истинная вера не является результатом усвоения религиозной традиции, она результат абсолютно свободного и ответственного выбора в ситуации абсолютного одиночества.

Труды и идеи Кьеркегора оказали значительное влияние на европейскую и мировую философию и литературу. Ему многим обязаны Г.Ибсен, М.Унамуно, А.П.Чехов, Н.А.Бердяев, К.Барт, М.Хайдеггер и К.Ясперс.

Публикации

1. + - Афоризмы эстетика

   Http://lib.ru/FILOSOF/KIRKEGOR/estetik.txt

2. + - Болезнь к смерти (Sygdommen til Døden. En christelig psychologisk Udvikling til Opbyggelse og Opvækkelse. Af Anti-Climacus)[недоступно]

   В настояще время публикация недоступна. http://coollib.com/b/175358 http://royallib.ru/read/kerkegor_syoren/bolezn_k_smerti.html#0

3. + - Заключительное ненаучное послесловие к “Философским крохам”

   Http://www.ruthenia.ru/logos/number/1997_10/07.htm http://magazines.russ.ru/vestnik/2005/16/ke24.html

4. + - Наслаждение и долг. Дневник соблазнителя

   Http://www.lib.ru/FILOSOF/KIRKEGOR/dnevnik.txt

5. + - О понятии иронии

   Http://histphil.ru/biblio/docs/kerkegor-o_poniatii_ironii.pdf http://anthropology.rinet.ru/old/4/o_ponyatii_ironii.htm

6. + - Повторение[недоступно]

   В настояще время публикация недоступна. http://imwerden.de/pdf/kierkegaard_povtorenie.pdf

7. + - Понятие страха[недоступно]

   Трактат "Понятие страха" ("Begrebet Angest") опубликован Кьеркегором в 1844 г. под псевдонимом Вигилий Хауфниенсий. Этот психологиче- ский очерк целиком посвящен проблеме первородного греха (Arvesynd, букв.: "наследственного греха"), лежащего в основе страха (Angest). Кьеркегор был первым философом, разгра- ничившим "страх-боязнь" (Frygt), то есть страх, которому мы можем найти конкретную причину, и мучительный, сосущий человека изнутри страх-головокружение (Angest), - страх перед Ничто, лишенный рациональных объяснений. Несмотря на кажущуюся псевдонаучную форму, сам Кьеркегор относил "Понятие страха" к числу своих "легкомысленных сочине- ний". Пожалуй, здесь впервые в новейшей теологической литературе подробно рассмотрена проблема чувственности, эротики и сексуальности с позиции христианской догматики.

   // Пер. с дат. Н.В. Исаевой, С.А. Исаева. - 2-е изд. - М.: Академический про-ект, 2014. - 224 с. - (Философские технологии). ISBN 978-5-8291-1598-2

8. + - Страх и трепет

   Http://www.vehi.net/kierkegor/kjerkegor.html http://psylib.ukrweb.net/books/kerks01/index.htm http://www.bible-center.ru/book/kirkegaard

См.также

1. Понятие "страха" (о работе С.Кьеркегора)
2. Мир Кьеркегора. Русские и датские интерпретации творчества Сьерена Кьеркегора
3. Мир Кьеркегора (сборник статей)
4. Абросимова Е.А. Анализ концепций смерти в философии С.Кьеркегора и М.Хайдеггера
5. Антомони В. Ревность, память, наслаждение: расторгнутые помолвки Кьеркегора и Кафки
6. Архипов Г.А. Священное безумие датского Дон Кихота (о С.Кьеркегоре)
7. Баевский В.С. Тютчев: Поэзия экзистенциальных переживаний
8. Базалук О. А. Философия жизни от волюнтаризма к экзистенциализму (компаративистский подход)
9. Бердяев Н.А. Лев Шестов и Киркегор
10. Бибихин В.В. Кьеркегор и Гоголь
11. Воронина Н.Н. Экзистенциально-онтологическое осознание символа (Ницше и Кьеркегор)
12. Грицанов А.А Понятие "страха" (О работе С.Кьеркегора)
13. Зайцева Т.Б. Киркегоровская "проблема зоопарка"
14. Зайцева Т.Б. Категория отчаяния или "болезнь к смерти" в философии Сёрена Киркегора
15. Зайцева Т.Б. С. Киркегор об эстетической и этической стадиях жизненного пути человека
16. Зайцева Т.Б. Художественная антропология А. П. Чехова: экзистенциальный аспект (Чехов и Киркегор)
17. Зайцева Т.Б. Чехов и Киркегор о о любви воспоминании
18. Зайцева Т.Б. О людях и деревьях (к истории одного христианского сюжета в произведениях Киркегора и Лермонтова)
19. Зайцева Т.Б. Русская литература XIX века и Киркегор. Из истории изучения вопроса
20. Исаев C. Косвенное сообщение: шифрованное письмецо Вечности (О Кьеркегоре)
21. Исаева Н.В. "Или-Или". Пропедевтика к урокам бессмертия
22. Коплстон Ф. Кьеркегор (гл. из т. "От Фихте до Ницше")
23. Корнющенко-Ермолаева Н.С. Кьеркегор о человеческом бытии и одиночестве
24. Кружков Н.Н. Иисус Христос глазами Сёрена Кьеркегора
25. Левичева Е.Н. Религиозная антропология Сёрена Кьеркегора (материалы диссертации)
26. Лунгина Д.А. Современность в дневниках Серена Керкегора и Льва Толстого
27. Лунгина Д.А. Сёрен Керкегор: завороженность проблемой человека
28. Лунгина Д.А. Идея спасения в псевдонимных произведениях С. Керкегора
29. Малик Э.Г. Иррационалистическая школа философии. (А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Ф. Ницше)
30. Мареев С.Н. С.Кьеркегор: первый опыт экзистенциализма
31. Мудрагей Н.С. Рыцарь веры в "Страхе и трепете" Кьеркегора
32. Мурзин Н.Н. Экзистенциальное сознание: Къеркегор и Гегель
33. Никулина А.К. Философские идеи Серена Кьеркегора в романном творчестве Торнтона Уайлдера
34. Новиков Ю.Ю. Предтеча экзистенциализма (посвящается 200-летию со дня рождения С. Кьеркегора)
35. Нойхаус Р.Дж. Кьеркегор для взрослых
36. Ольховская У. К понятию иронии…
37. Подорога В.А. Выражение и смысл. Ландшафтные миры философии: Сёрен Киркегор, Фридрих Ницше, Мартин Хайдеггер, Марсель Пруст, Франц Кафка
38. Ратнер Д. Экзистенциальный выбор (Л. Толстой, С. Кьеркегор, Ф. Достоевский, Ф. Ницше)
39. Сарабун О.Б. Ответственность как момент этического самоосуществления человека в философии Сёрена Кьеркегора
40. Соколов Б.Г. Движение "против": Серен Кьеркегор и Лев Шестов
41. Ставцева О.И. Понятие «экзистенция» у Шеллинга, Кьеркегора, Хайдеггера
42. Стретерн П. Кьеркегор за 90 минут
43. Супиханов Ш. Кьеркегор (экзистенциальная диалектика С.Кьеркегора)
44. Хоружий С.С. Философия Кьеркегора как антропология размыкания
45. Шестов Л. Киркегард и Достоевский
46. Щитцова Т.В. Экзистенциальная терапия, или Как практикуют философию: к актуальности Киркегора в современную эпоху

«Настанет день, и не столько мои писания, сколько моя жизнь и весь ее сложный механизм будут подробнейшим образом описаны», - писал Кьеркегор о самом себе. Пророчество сбылось, экзистенциализм и сегодня можно трактовать как Kierkegaard-ренессанс.

1. Жизнь «того, кто не играл в христианство»

Сёрен Кьеркегор родился 5 мая 1813 г. в Копенгагене. Его отец, коммерсант, женился вторым браком на своей служанке. Последним сыном (из семи детей) пятидесятишестилетнего отца и сорокачетырехлетней матери стал Сёрен. По этой причине он называл себя «сыном старости». Пятеро братьев умерли один за другим, лишь брат Петр дожил до зрелого возраста и стал лютеранским епископом. Судьбу своей семьи, особенно судьбу отца, Сёрен воспринимал как таинственную и трагическую, словно в свете неискупимой вины. Невольно узнав о некой семейной тайне, рассказывает философ в «Дневнике» 1844 г., он не мог избавиться от желания дознаться до истоков трагедии. Отец был суров и всеми уважаем, и лишь однажды с его хмельных уст слетели страшные слова, заронившие подозрения в душу подростка.

«Я родился в результате преступления и вопреки воле Божией - так объясняет Сёрен атмосферу смерти вокруг себя. - Первым грехом отца было проклятие, посланное им, десятилетним пастухом, Господу за невыносимо тяжкую жизнь. Второй грех - совращение служанки». Свои отношения с отцом сын называл не иначе, как «крестом, установленным на могиле всех моих желаний».

Одним из таких нереализованных желаний стала любовь двадцатисемилетнего Кьеркегора к восемнадцатилетней Регине Ользен. Спустя двенадцать лет после первой встречи он писал: «Она, непосредственная и привлекательная, была во всем иная, чем я, меланхоличный; единственной моей радостью было воспевать её красоту». Взгляд возлюбленной, по словам Сёрена, был столь обворожителен, что мог оживить и камни. Три года они были помолвлены, как вдруг, неожиданно для всех, невеста получила назад обручальное кольцо с покаянным письмом: «Прости того, кто не способен сделать девушку счастливой». Регина вышла замуж за Фрица Шлегеля (датского губернатора на Антильских островах) и пережила Кьеркегора на полвека. «Он пожертвовал мною ради Бога», - написала она незадолго до смерти. «Немало мужчин стали гениями благодаря женщине..., но кто в действительности сделался гением, героем, поэтом, святым благодаря той, которая стала женой?... Если бы я женился на Регине, то никогда не стал бы самим собой». «Сократ часто рассказывал, что многому он научился от женщины. И я могу сказать, что лучшим обязан той девушке: не то чтобы я научился от неё чему-то, но по причине, что была она».

Кающийся, т. е. принявший христианский идеал, Кьеркегор не представлял себе умиротворённую жизнь семейного человека, Регина не стала женой, ибо («Бог опередил») Он стал первой любовью. По этой же причине философ не смог стать пастором. Полемизируя с епископом Мюнстером, он писал: «Жизнь в наслаждениях, ограждённая от страданий, унижений, страхов и отчаяния..., не даёт права свидетельствовать от имени истины... Правду несёт тот, кто беден, унижен и не ропщет, осыпаемый проклятиями и злословием, тот, кого травили за хлеб насущный, с кем обращались как с изгоем». Мюнстер полагал, что христианство - это культура. «Но понятие культуры как никогда далеко и даже диаметрально противоположно духу христианства». Быть христианином - значит иметь дух высокий, беспокойный и мятежный, пытаться спасти любовь, распятую безбожным веком. Спустя восемнадцать столетий всё в христианском мире стало лживым и поверхностным. Отчего и когда из веры сделали инструмент упрощения жизни, в которой всё тривиально и временно? Все хотят спокойствия и счастливой жизнеустойчивости: именно в этом причина того, что «идея христианства извращена, что его вообще нет». Из всех ересей и схизм нет ереси опасней и утончённей, чем «игра в христианство».

2. Кьеркегор как «христианский поэт»

«В животном мире, - пишет Кьеркегор, - всегда работает принцип: особь ниже рода. Но для рода человеческого характерно, что индивид сотворён по образу и подобию Божию, а значит, он выше рода». Нельзя понять творчество датского философа иначе, чем под знаком защиты индивида как Единичного, если воспринимать всерьёз такое фундаментальное событие, как христианство.

Первой философской работой Кьеркегора было эссе «Понятие иронии» (1841), где романтическому пониманию иронии (когда во имя абсолютного «Я» не принимается реальность) противопоставлено этическое содержание сократической иронии. Двумя годами позже в двухтомнике «Или - или» философ развивает идею конечности человеческого существования, которой лучше соответствует не гегелевское «и - и» (снятие и примирение противоположностей), а суровый выбор «или - или». В «Дневнике соблазнителя» Кьеркегор пишет об эстетическом жизненном идеале искателя наслаждений, того, кто живёт моментом, не обременяя себя этическими обязательствами. Внутренний переворот открывает другой идеал: путь этической жизни, за которым следует подвиг веры.

Только в вере начинается подлинная конечная экзистенция, увиденная философом как встреча единичной личности и уникально единого Бога. Смыслу веры посвящена блестящая работа «Страх и трепет» (1843). Вера выводит за пределы этического идеала жизни. Символом веры Кьеркегор считает Авраама. Но откуда уверенность Авраама, что именно Бог приказал ему убить собственного сына?

В этом примере очевидна парадоксальность веры, граничащей с готовностью пожертвовать самым дорогим, и морального долга, призывающего любить собственное чадо. Конфликт двух императивов ставит верующего перед трагическим выбором.

Вера есть парадокс и страх перед лицом Бога как бесконечной возможности. «В страхе открывается возможность свободы». Страх формирует «ученика возможности» и «рыцаря веры». Идею религиозной майевтики анализирует Кьеркегор в эссе «Философские крохи» («Philosophiske smuler») (1844). «Моральной болезнью» он называет отчаяние, спасение от которого даёт вера.

Наконец, нельзя пройти мимо его «Дневника» (1833-1855) - пять тысяч страниц двадцати томов посмертного издания. «Интимность и искренность, широта сфер, куда только может проникнуть дух, глубокий анализ внутреннего человека и взволнованный стиль - всё это сближает «Дневник» Кьеркегора с «Исповедью» Августина», - заметил Корнелио Фабро.

Личность и Бог, отношение Единичного к Всевышнему - единственная тема главного сочинения философа, его настоящей теологической автобиографии. «Христианства здесь больше нет. Но, если бы захотелось вновь заговорить о нем и обрести его, следовало бы разорвать сердце поэта, и этот поэт - я». «Христианский поэт, веривший не в себя, а только в Бога», наконец достиг, чего желал: борьба закончена, школа страдания сделала его свободным. «Укрощённый суровейшей из школ, я получил право быть откровенным до дерзости».

3. «Смехотворное обоснование» гегелевской системы

Итак, мы перед дерзкой попыткой Кьеркегора, во имя реальности Единичного, торпедировать спекулятивную философию в лице самого могучего её представителя - Гегеля. «Экзистенция, - пишет датский Сократ, - соотносится с реальностью Единичного (о «synolos » говорил ещё Аристотель): она, оставаясь в стороне, не совпадает с понятием... Конкретный человек лишён концептуальной экзистенции». Но философию интересуют только понятия, ей ни к чему конкретные существа, «Я» и «Ты» в своей неповторимости и незаменимости. «Synolos » - точка, опираясь на которую Кьеркегор атакует «системы» замкнутого доктринерского типа. «Если бы я мог заказать эпитафию на свою могилу, то не желал бы ничего другого, кроме надписи: «Этот Одиночка». Жаль, что эту категорию сегодня никто не понимает... Как у Единичного, в условиях, когда вокруг - система на системе, моей системой стало: о системе более не упоминать».

О большинстве философов можно сказать, что они уподобляются умнику, который, «соорудив помпезную крепость, сам удалился отдыхать в уютный амбар. Отчего ж они не хотят жить в построенных ими монолитах-системах? Этот вопрос есть одновременно обвинение». Обвинение прежде всего гегелевской системе с её претензией на всеохват и всепонимание: ведь любое событие необходимо. Но когда экзистенцию и всё человеческое пытаются запрятать в клетку системы, результат, по мнению Кьеркегора, получается комический. Комичной выглядит и фигура Гегеля.

Против всех, кто с невыносимой серьёзностью уверяет, что всё постиг, что непонятны только ложь и всякие пустяки, «я поднимаю знамя шутки и иронии». Соревнуясь с Шопенгауэром, датский философ клеймит Гегеля: «Гегельянство - это блестящий дух разложения», «самая отвратительная из всех форм либертинажа», «И до Гегеля мало ли было философов, пытавшихся объяснить историю. Провидение лишь улыбалось, глядя на эти попытки. Но Гегель! Как тут обойтись без гомеровского языка? Сколько раз он заставил всех богов расхохотаться! Жалкий профессоришка, ему привиделось, будто он открыл всеобщую необходимость... одна и та же музыка и шарманщик: слушайте, дескать, боги Олимпа!»

Притязая взирать на всё мирское глазами Творца, всеведущий Гегель забыл самую малость - человека и его экзистенциальную реальность. Систематическая философия на деле смехотворна в основании: говорит об Абсолюте, потеряв из виду человеческое существование. «Ворона и сыр, выпавший изо рта в момент приступа красноречия», - таков безжалостный приговор идеалистической доктрине, занявшейся самолюбованием после потери главного предмета.

Как бы то ни было, всё же очевидна риторичность такой критики. Философ не вникает в принципы и детали гегелевской системы, не видит её завоеваний. Система в её тотальности представляется ему маловажной, поскольку она не понимает экзистенции. Единичный в этическом и религиозном планах всегда остаётся за рамками системы. Кьеркегор пытается сдвинуть центр внимания философии с системно-спекулятивной точки зрения на внутренне неповторимое. «Отчего философия в наше время пошла обманным путём и слова не проронит об образе жизни самих писателей? Не потому ли, что они и сами себя не понимают? И даже первоклассные сочинения часто скрывают и лгут, и автор, не поняв себя самого, толкует о той или иной науке. Действительно, раскрыть себя - куда сложнее».

4. «Единичный» перед Богом

«Единичный», индивид-категория, с точки зрения которой следует рассмотреть время, историю, человечество. Альтернативу гегелевской системе Кьеркегор видит именно в личности. Единичный человек важнее рода (и гегелевского «человечества»), он оспаривает и ниспровергает систему. Он противостоит всем формам имманентизма и пантеизма, где универсальное поглощает индивидуальное. Единичный (synolos) - оплот трансценденции, и он же - исток христианства.

«Единичный» и «вера», таким образом, коррелятивны. По мнению Кьеркегора, вера как «факт христианского бытия» образует центральный момент экзистенции. При этом очевидно, что философию и христианство нельзя примирить. Верующий, полагает Кьеркегор, не может философствовать, как если бы христианства не было. Прорастание вечного во времени стало возможно только со Христом. Абсолютность этого факта означает, что доказательства здесь неуместны: он из тех фактов, которые либо принимают, либо отвергают без обсуждений. Максимум того, что можно обосновывать, - это то, что здесь оснований не может быть.

Однако где нет доказательств, там возможно свидетельство. О христианской истине свидетельствует житие Того, Кто верит и действует, подтверждая Откровение Того, Кто «не прячется в безопасную нишу под предлогом нужды, чтобы потом получить поцелуй Иуды в награду». Следовать за Христом могут те, кто не ограничивает себя пределом («Остальное - не моё дело»), ведь Бог - это отрицание ограниченности и страха выйти за грань.

Лессинг говорил, что от исторического факта нельзя перейти к осознанию вечного. Кьеркегору претят спекулятивное понимание христианства и попытки удостоверить его с помощью философии. Не проверять, а верить. А чтобы верить, не обязательно иметь перед глазами Христа. Видеть человека - ещё недостаточно для того, чтобы поверить, что именно этот человек - Бог. Только вера даёт возможность увидеть в исторически конкретном вечное. А в перспективе вечности «любая эпоха современна».

Кьеркегор считает, что «истина субъективна». «Никто не заменит меня пред Богом», «Будь пред Богом один на один» - таков императив рыцаря веры, ответствующего за себя в условиях абсолютной изоляции. Впрочем, быть рыцарем непросто, страх толкает «быть, как все». Кажется, такая логика оправдана, и «масса обезьян создаёт впечатление могучей силы». Однако люди, предпочитающие «быть, как все», преступают против собственного величия и достоинства. «Обезьянья масса - владычица без владений! Бог отвернётся от нее».

5. Принцип христианства

«Сначала определить свое отношение к Богу, и лишь затем - к другим». Такая последовательность продиктована фактом наличия бесконечной дистанции между Творцом и человеком. С помощью благодати качественная дистанция может быть сокращена, подлинная экзистенция раскрывается перед лицом Бога, когда слетают враз все маски, иллюзорное, фиктивное. «Чтобы поплыть, надо раздеться; так, желая достичь истины, следует внутренне освободиться: мысли, идеи, всё, связанное с эгоизмом, отбросить, остаться нагим, когда это необходимо». Плуты и канальи, «профессора и пастыри» вместо того, чтобы служить вечности, угождают времени. «Осуществить полное равенство в мирской среде, сущность которой - различие, осуществить мирское равенство, творя различия, - как это возможно?... Лишь религиозное может при помощи вечного довести до конца человеческое равенство: человечность; богоугодное, сущностное, немирское, подлинное, единственно возможное равенство - да будет в том его величие - религиозно, оно и есть истинная человечность... теперь, когда вследствие самосожжения, причиной и поводом которого стало трение мирского о мирское, мир охвачен пожаром, для нашего времени настоятельно необходимо то, что исчерпывающе выражает одно слово - вечность. Несчастье нашего времени именно в том, что оно стало наконец нетерпеливым «временем», которое не желает и слышать о вечности, более того, оно благонамеренно и притворно подражательно. В порыве бешенства временное жаждет превратить вечное во что-то совершенно лишнее. Но тому век не бывать, ибо чем более воображают, что можно обойтись без вечного, чем более настаивают на его бесполезности, тем более в нем нуждаются» («Hiin Enkelte», «Единичный», предисловие к «Взгляду на мою деятельность как писателя»).

К христианству, писал Кьеркегор, «меня привела личная потребность, но я понял, что именно в нем нуждается наш век... Христианство стало задачей всей моей жизни, с глубоким смирением понял я, что и самой длинной жизни не хватило бы, чтобы исполнить эту миссию». Таким образом, мы не слишком ошибёмся, назвав экзистенциальную философию Кьергекора подлинной теологией опыта, или, точнее, теологической биографией.

6. Возможность, страх и отчаяние

С духовной стороны человека характеризует его свойство быть единственным в своем роде. В животном мире преобладает родовое начало, а потому царствует необходимость, законы которой изучает наука. В сфере становящегося, исторического, событийного экзистенция уже больше напоминает царство свободы. Человек выбирает свое бытие, а значит, его экзистенциальная реальность не столько необходимость, сколько возможность. Всё одинаково возможно, реально достижимо всё. Но здесь есть обратная сторона: ни на что нельзя претендовать в абсолютном смысле.

Экзистенция - это свобода и возможность, возможность также не выбирать, остаться парализованным перед угрозой небытия выбрать и погибнуть. Реальность поэтому дана как возможность и страх - чистое переживание возможного, - страх того, что может произойти нечто гораздо более ужасное, чем есть в реальности. Возможность отсылает к будущему: будущее во времени дано как возможность. Будущее и страх сопряжены друг с другом. В этом контексте понятно, почему Кьеркегор настаивает на том, что «он был и остаётся религиозным писателем». Страх неотделим от человеческой жизни: того, кто погряз в грехе, страшит возможное наказание, освободившегося от греха гложет страх нового падения. Он «разрушает все начинания, обнажая их иллюзорность. Ни одному инквизитору не изобрести таких мучений, как страх. Он поражает в момент наибольшей слабости, от него не скрыться ни в суете развлечений, ни в работе, ни днём, ни ночью». Страх порождает искус самоубийства, но это - способ уйти, ничему не научившись. Лучше дать тревоге войти и довершить начатое дело, суть которого - в прояснении, что это «Бог гонит человека беспокойством, ибо хочет быть любимым».

Если страх характеризует отношения человека с миром, то отношение с самим собой характеризуется как отчаяние от непонимания своей сути. Отчаяние, по Кьеркегору, - это вина человека, внутренно не принимающего самого себя. Ненавидя экзистенцию, но любя себя, человек нередко пытается то стать творцом, «ужасным богом», то раствориться в удовольствиях. Но ни в первом, ни во втором найти себя он не может, отсюда и отчаяние, «смертельная болезнь», «вечное умирание без конца», неудающееся саморазрушение. Ни одно из земных страданий, ни даже смерть не могут сравниться с чудовищной силой отчаяния. Отчаявшийся болен смертью, умирание «Я» составляет суть его жизни. Каждый человек, уверен философ, близок к отчаянию. А тот, кто не замечает этого, возможно, ближе других к опасной черте. Это продолжается, пока мы не обратимся к себе, не пожелаем быть собой. Источник отчаяния - в неприкаянности, в «нежелании отдаться в руки Господа. Но, отрицая Бога, мы отрицаем себя, удаляемся от единственного родника, источника живой воды».

Если истина приходит от Бога, то не значит ли это, что христианин должен быть в «серьёзном конфликте с этим миром», что последняя степень отчаяния и тоски будет значить, что он созрел, наконец, для вечности? «Как прислушивается путешественник, исколесивший весь мир в поисках певца или певицы с самым чистым и совершенным голосом, так Господь прислушивается к нашим земным голосам. И стоит ему заслышать мольбу отчаявшегося до крайности человека, он говорит себе: вот нужный тон. «Вот он», - как если бы это было его открытие. Но Он и в самом деле знал это, ибо Он в каждом из нас, поскольку Бог помогает лишь так, как это может сделать свобода. Каково же изумление человека, благодарящего Бога за помощь... Полный признательности, он возносит молитву во славу Бога, прося его оставить всё, как есть, так, как сделано Богом. Ибо он не верит себе, он верит только Богу».

7. Кьеркегор: наука и сциентизм

Поскольку установлена первостепенность Бога и веры, наука как форма жизни противопоставлена вере как неподлинная экзистенция подлинной. «Трактовать изобретение микроскопа как небольшое развлечение - куда ни шло, но приписывать ему серьёзность было бы слишком... Если одним мановением жезла Творец привёл всё в движение, то что Ему стоит показать нелепость всех расчётов наблюдателей?» Лицемерно считать, по мнению Кьеркегора, что «науки ведут к Богу». Какая суетность - изображать Господа этаким феноменальным художником, творения которого не всем доступно понять! «Но религия утверждает, что никому, прямо-таки ни одному из нас не доступны помыслы Всевышнего. И самый мудрый пред ним должен смиренно склонить голову, как самый невежественный. В этом глубокая суть сократического незнания: отвергнуть со всей силой страсти любопытство всякого рода, чтобы смиренно предстать пред лицом Бога».

Натуралистически объяснять растения, звезды, камни, предположим, надо, но в этом же ключе браться за дух человеческий - «богохульство, изобретённое, чтобы ослабить религиозную и этическую страсть». Микроскоп, как и другие научные методы, не решает экзистенциальных проблем, ибо между человеком и Богом - пропасть бесконечная. Попытка ликвидировать Бога, заменив его толпой претенциозных натуралистов, делающих из своих «законов» религию, и ставя себя на его место, - не безумие ли это? Дух нерушим своей моральной определённостью, он не способен жить в ожидании последних известий из газет или журналов. Какие открытия сделала наука в области этики? И «меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли?»

Даже когда естественные науки опровергают некоторые положения Писания (относительно возраста Вселенной, например), нечто остаётся совершенно неизменным, и это - этические требования. Но именно нерушимость моральных устоев мало устраивает тех, кто стремится «к языческим наслаждениям. И тогда они лицемерно изобретают так называемые научные доводы!»

Бог почему-то не позаботился о паровой машине и печатном искусстве - в Откровении об этом ничего нет. Скорее он «искушает людей, позволяя им городить то здесь, то там галиматью, чтобы в конце концов скандализировать девиз всех натуралистов и высокочтимой научной общественности - „Один за всех, и все за одного“!»

8. Кьеркегор и «научная теология»

Если дело обстоит именно так, то теология оказывается в трагикомической ситуации, ведь и она, желая быть научной, проигрывает партию. Если бы не серьёзность ситуации, трудно было бы не посмеяться над страстным желанием теологии отдаться науке. Возмездием стали утрата искренности перед Богом и неверие в Священное Писание. «Господь наш освистан естественными науками!» - так оценил положение Лютер.

В «научной теологии» так же мало смысла, как в «систематической теологии» гегелевского типа. Её создали из страха, а не силой веры. «Сами по себе заявления науки не имеют большого значения, - категоричен философ. - Светская культура делает теологов боязливыми: они только тем и озабочены, чтобы придать наукообразие своим доводам. Их страшит перспектива остаться один на один с чёрным человеком, как не раз случалось с «системой». То, в чем они действительно нуждаются, - это «vis comica» («сила комического») и личное мужество. Следует понять комичность заявлений, будто правота научных основоположений означает подрыв религиозной точки зрения. Личное мужество, с другой стороны, необходимо, чтобы понять, что следует бояться Бога, а не людей».

Научный поиск бесконечен, и если учёного-натуралиста не беспокоит это обстоятельство, то это значит, что он не мыслитель. Танталовы муки интеллектуализма могут прекратиться лишь для того, кто внял отчётливому призыву духа: «Hic Rhodus, hie salta» («Здесь Родос, здесь прыгай»). Даже когда мир будет объят пламенем, разлагаясь на элементы, дух останется при своем: «Ты должен верить». Эта смиренная мудрость духа, способная умерить суетность, так же аристократична, как и наблюдение в микроскоп, своей достоверностью.

Главное возражение, выдвигаемое Кьеркегором против естественных наук (в действительности против позитивистского сциентизма), состоит в следующем: «Возможно ли, чтобы человек, воспринимая себя как духовное существо, мог увлечься мечтой о естественных науках эмпиричных по содержанию?» Естествоиспытатель - человек, наделённый талантом, чувством и изобретательностью, но при этом не постигающий самого себя. Если наука становится формой жизни, то это великолепный способ «воспевать мир, восхищаться открытиями и мастерством. Но при этом остаётся открытой проблема, как познать свою духовную суть».

Перевод С. Мальцевой
«Западная философия от истоков до наших дней»

Сциентизм (от лат. scientia наука, знания) - это система убеждений, утверждающая основополагающую роль науки как источника знаний и суждений о мире. Нередко сциентисты считают «образцовыми науками» физику или математику и призывают строить остальные науки по их образу и подобию. Сциентизм ставит науку во главу идейной и культурной жизни общества.

Биография .

Сёрен Обю Кьеркегор родился в Копенгагене, в семье разбогатевшего купца - бывшего крестьянина Петера Кьеркегора, 5 мая 1813 года.

Окончил теологический факультет Копенгагенского университета в 1840 году . Степень магистра получил в1841 году , защитив диссертацию «О понятии иронии, с постоянным обращением к Сократу», посвященную концепциям иронии у древнегреческих авторов и романтиков .

Скончался во время эпидемии гриппа на сорок третьем году жизни, 11 ноября 1855 года, в Копенгагене.

Этапы творчества .

Принято выделять пять периодов творчества Кьеркегора:

1. - («Из записок ещё живущего», 1838; «О понятии иронии», 1841)
2. - («Поучительные речи», 1842; произведения, опубликованные под псевдонимами : «Или-или», 1843; «Страх и трепет», 1843; «Повторение», 1843; «Философские крохи», 1844; «Понятие страха», 1844; «Стадии на жизненном пути», 1845; «Заключительное ненаучное послесловие», 1846)
3. Полемика - в «Корсаре » с П. Мёллером и М. Гольдшмидтом
4. - («Дело любви», 1847; «Христианские речи», 1848; «Болезнь к смерти», 1849; «Введение в христианство», 1850)
5. - - период молчания вплоть до «церковной полемики» 1855 года (публикация статей в журнале «Мгновения» с критикой грубых смысловых подмен в церковной жизни современной ему Дании).

Основные идеи .

Три стадии человеческого существования

Ключевым в наследии Кьеркегора является учение о трёх стадиях человеческого существования. Впервые Кьеркегор формулирует его в «Или - или». Окончательную формулировку учение получило в работе «Заключительное ненаучное послесловие к „Философским крохам“».

Кьеркегор выделяет три стадии человеческого существования:

• эстетическая,
• этическая,
• религиозная.

В соответствии с этими стадиями Серен Кьеркегор делит людей на четыре типа: обыватель (Spidsborgeren), эстетик (Æstetikeren), этик (Etikeren), религиозный человек (den Religiøse).

Обыватель живёт так, как окружающие: старается работать, создать семью, хорошо одеваться и говорить хорошо. Он следует стадному инстинкту. Он плывёт по течению и смиряется с обстоятельствами, не думая о том, что он может что-то изменить в своей жизни. Он просто не знает, что у него есть выбор.

Эстетик знает, что у него есть выбор. Он знает, что ему не нужно следовать за всеми. Он выбирает сам свой путь. Он выбирает жизнь, которая полна удовольствий. Ему нравится хорошая еда, стакан вина, красивые женщины. Он не думает о чувстве долга и ответственности и вовсе не думает, что такое хорошо и что такое плохо. Он просто живёт сегодняшним днём и наслаждается жизнью. Если нет ничего интересного, то ему становится скучно. Он чувствует, что его жизнь пуста.

Человек может перейти через переживание отчаянья на этическую стадию тогда, когда его поступками руководит разум и чувство долга. Этик не чувствует, что его жизнь пуста. У него развито чувство долга и ответственности. Он разбирается, где добро и где зло, что такое хорошо и что такое плохо. Он считает, что нужно жить с женщиной, любить её и быть ей верным. Ему хочется совершать только хорошие поступки и не совершать ничего плохого. На этической стадии эстетическая не исчезает бесследно, а происходит постоянно колебание между эстетическим и этическим.

В конце концов, человек может прийти к осознанию ограниченности как эстетического, так и этического образа жизни, снова испытав отчаянье. Тогда дискретно может произойти прорыв на духовную стадию, где человеком руководит сердце, вера, которая не подвластна ни чувственности, ни разуму. Религиозный человек понимает, что он не совершенен. Он знает, что он грешен и нуждается в Боге. Он верит всем сердцем, что Бог его простит. Бог - совершенен, человек - нет.

Отчаяние

В соответствии с тремя стадиями развития человеческого существования Кьеркегор рассматривает три типа отчаяния.

«Отчаяние возможного» у эстетического человека связано с фактичностью , не соответствующей ожиданиям человека. В своем сознании такой человек стремится подменить свое другим Я, обладающим некоторыми преимуществами: силой, умом, красотой и т. п. Отчаяние, возникающее от нежелания быть самим собой, приводит к распаду самости . Отдельные эстетические удовольствия фрагментарны и не обладают единством. В результате Я «рассыпается в песок мгновений».

«Мужественное отчаяние» возникает в результате желания быть самим собой, добиться непрерывности Я. Такое желание - результат нравственных усилий этического человека. «Я» для такого человека - уже не совокупность случайных «эстетических» удовольствий, а результат свободного формирования своей личности. Однако трагическая «самонадеянность» человека, возомнившего, что только его собственных человеческих сил достаточно для воплощения Я, приводит к отчаянию в неспособности преодолеть собственную конечность, «возвыситься до Бога».

«Абсолютное отчаяние» у религиозного человека возникает в результате осознания богооставленности мира и собственного одиночества перед Богом.

Где я? Что значит сказать "мир"? Каково значение этого слова? Кто заманил меня сюда и покинул здесь? Кто "я"? Как я оказался в этом мире? Почему меня не спросили, почему не познакомили с его правилами, а просто всунули в него, как будто я был куплен у продавца душ? Как я оказался вовлечённым в это громадное предприятие, называемое действительностью? Разве это не дело выбора? Кому я могу пожаловаться?

С. Кьергегор. «Философские крохи, или Крупицы мудрости» . Послесловие.

Истинная вера, как считал Кьергегор, не является результатом усвоения религиозной традиции , она результат абсолютно свободного и ответственного выбора в ситуации абсолютного одиночества.

Страх

Страх (Angst ) возникает у человека как существа онтологически свободного, но отмеченного печатью первородного греха, а потому смертного и конечного . Страх возникает из осознания невозможности преодоления собственной смерти и риска неправильного распоряжения собственной свободой. Страх таким образом является ситуацией, в которой проявляется человеческая свобода.

Рациональность и Экзистенциализм

В противовес развитию, которое придал немецкому классическому идеализму Гегель, Кьеркегор настаивал на вторичности рационального знания и первичности индивидуального отношения к существованию - а также вытекающих из этого отношения поступков и действий. В этом смысле позиция датского мыслителя, с одной стороны, близка к Канту, утверждавшему о "первенстве чистого практического разума в его связи со спекулятивным" , а с другой - принципиально расходится с кантовским утверждением о (само)достаточности универсальных этических критериев в деле осуществления человеком свободного личностного выбора ("Страх и трепет" , заключительный фрагмент "Или - или" и др.).

Оценка такой позиции как иррационалистической оспаривается в исследовательской литературе .

Русское написание имени .

Могила Сёрена Кьеркегора

Наиболее употребительное написание фамилии философа на русском языке - Кьеркегор. В литературе также встречаются варианты: Киркегард, Керкегор, Кьёркегор и др.

С точки зрения Д. А. Лунгиной, наиболее близко к датскому произношению произношение фамилии как Кергегор, к немецкому - Киркегард; неоправданно сложному написанию Кьеркегор и немецко-датскому смешению Киркегор Д. А. Лунгина предпочитает отчасти адаптированное к графике, отчасти к русской традиции Керкегор .

Интересные факты .

• 5 мая 2013 года, в день 200-летия философа, на логотипе (из серии юбилейных «дудлов») русскоязычного Google было изображено, как маленькие человечки пишут огромными перьями название поисковика.

Избранные работы .

• 1841 - О понятии иронии (Om Begrebet Ironi med stadigt Hensyn til Socrates )
• 1843 - Или-или (Enten-Eller ; включает части Диапсалмата , Несчастнейший , Дневник обольстителя , Эстетическая ценность брака и др., которые часто издаются отдельно)
• - Две назидательные беседы
• 1843 - Страх и трепет (Frygt og Bæven )
• 1843 - Повторение (Gjentagelsen )
• 1844 - Философские крохи (Philosophiske Smuler )
• 1844 - Понятие страха (Begrebet Angest )
• 1845 - Стадии жизненного пути (Stadier paa Livets Vei )
• 1846 - Заключительное ненаучное послесловие (Afsluttende uvidenskabelig Efterskrift )
• 1847 - Назидательные речи в различном духе (Opbyggelige Taler i forskjellig Aand )

Kierkegaard, Søren Aabye (1813-1855) — датский философ, предтеча религиозно-философского модернизма, экзистенциализма.

Основным мотивом философствования К. было разочарование в систематическом богословии и в абстрактных философских системах, поскольку непостижимые истины Христианства рассматриваются ими холодным рассудочным образом. В деятельности систематиков и объективных философов он видел кощунство и проявление лицемерия.

К. считал своей миссией пробудить в современных ему христианах живое непосредственно-субъективное отношение к религии, независимое от содержания вероучения, т.е. от ее истинности или ложности.

К. первым предложил в качестве орудия для разрушения догматического сознания и веры — провокационное различение «существования» и «бытия» (сущности), и, соответственно, «мысли» и «реальности».

Разумеется, существование и сущность в метафизическом плане различались уже Гераклитом. Но К. предлагает их развести и противопоставить так, что возникают два раздельных и противоборствующих мира. «Существование» относится к живому изменчивому миру личной субъективности, отношений личности с Богом и с другими личностями. «Бытие» — объективный, мертвый и неподвижный мир коллектива, Церкви, догматического знания о Боге и мире.

Этому странному и произвольному разделению суждена была долгая жизнь, поскольку оно в разных вариантах кочует из одной модернистской системы в другую. В этом К. оказался предтечей как философии экзистенциализма, так и модернистского — протестантского, католического и «православного» — богословия.

К. резко противопоставляет веру и знание. Никакое умозрение, никакая теория в его системе невозможна. Для религии не может быть указано никаких оснований. Одно из двух: либо имеешь веру, либо — знание о Боге. Поэтому, в системе К., вера — это и есть незнание, и даже, как ни парадоксально, неверие.

К. резко критиковал современную ему Церковь за исповедание «мертвых» догм, за внутреннее несоответствие пастырей высокой миссии. Самого себя К. явно считал бодрствующим среди спящих, поскольку дерзко признавал, что Христианство абсурдно, что вера не имеет никаких оснований или оправданий и является «прыжком в никуда». К. смело смотрел в глаза тому, что Церковь якобы не может дать ответа окружающему миру на вопросы о том, во что Она верит. На своем неверии К. утверждает абсурдную, неосновательную, субъективную веру. При этом К., как это характерно для позднейших модернистов, не различает веру, как сверхъестественный дар, от веры в догматы, и именно от догматической веры демагогически требует того, что присуще вере как дару Божию.

К. верит несмотря на свое неверие, и это совсем не промежуточная ступень к более совершенной вере во Христа. Напротив, совершенная вера для него — это филистерство и пошлость. К., если можно так выразиться, наслаждается этим пребыванием в бездне неверия, именно «моим» пребыванием.

Исторические истины Христианства, и исторические факты вообще — также не доказывают никакой истины. Можно сказать, что для К., если что-либо понятно, то это уже не истина.

После этого мы уже не удивимся, прочитав у : Рациональная интерпретация богословия давно исчерпала себя, обнажив не только свою глубокую недостаточность, но и принципиальную ошибочность, ибо христианство — не философская концепция, не плод рассудка, но богооткровенная программа и путь совершенной человеческой жизни. И подлинным богословием является христианская жизнь, но не сумма догматов, объединенных в единую логическую систему (Осипов 1976, 64).

К. настаивал на трагической в этом смысле сущности Христианства, поскольку оно, якобы, не основано ни на чем. В своей литературной деятельности К. стремился к тому, чтобы непрямым художественным образом подтолкнуть своих сограждан к внутреннему принятию Христианства. Отказавшись от изложения понятных мыслей, К. был вынужден неявным образом подводить читателя к краю той пропасти, которую он сам увидел и на грани которой он с замиранием сердца любовался самим собой.

К. стремился пробудить сознание читателей, что ему в конце концов удалось. Но что значит «сознательное» отношение к Христианству, согласно К.? Это субъективное отношение. Здесь коренится главный парадокс К. — как может это быть именно сознательным принятием Христианства, если отрицается всякий предмет веры? Не сон ли это?

К. был честнее многих модернистов, поскольку не стал создавать свою схоластику. Но его субъективность допускает по сути все, что бы мыслитель не захотел. Поэтому мы наблюдаем раз за разом как , или создают свои системы на основании непознаваемости Бога, Его Сущности и Его свойств. Это не непоследовательность, а признак внутренней «свободы», не связанной никакой моралью.

Видимо, сам К. не хотел, чтобы его поняли так, будто он отрицает истину как таковую. Он отрицает лишь объективную истину, внешнюю по отношению к человеку. Равным образом и мораль есть закон по своей сути, но закон внутренний, т.е. установленный личностью для себя самой. В этом узаконении человеком истины для самого себя состоит усвоение истины, согласно К. Такая концепция выглядит весьма странной, поскольку понимание человеком общей независимой от него истины не составляет какой-либо сложной или неразрешимой проблемы.

Это еще одна общая мысль модернизма — об отрицании внешнего закона. Она глубоко неверна. Ведь понимание Истины происходит в страхе Божием, и усвоение происходит через согласование себя с Божественными законами, а не наоборот. К., как и весь модернизм, объявляет точкой отсчета человека, а не истину. Во главу угла ставится человек, и даже не весь человек, а только интимная, эмоциональная его сторона. Отсюда любое понимание истины становится проблематичным, перестает быть долгом и становится личным подвигом и даже чудом. Нравственность также не отменяется, но заповеди теряют свой объективный статус, а становятся продуктом внутренней жизни человека.

Защитники учения К. говорят, однако, что для К. заповеди остаются теми же, что в объективной религии. Но это всего лишь уловка, поскольку, в таком случае, для чего К. проделана столь разрушительная для религии работа?

Личность для К. не «есть», а «становится», что вводит развитую позднее и экзистенциалистами тему «свободы», «трагического бремени» свободы.

Единственным признаком истинности религиозных убеждений для К. становится не соответствие объективной Истине, а искренность религиозных чувств и степень их напряжения. Теория — это отвлеченность, а страсть — вовлеченность, что и составляет суть религии для К. Поэтому вера для него — это не вера в Кого или во что. Важно лишь: какая вера, насколько сильная. Язычник, который молится в духе и истине, хотя бы даже объектом его молитвы был ложный бог, на самом деле верит в Истинного Бога, тогда как, с другой стороны, христианин, который не искренно молится Истинному Богу — на самом деле верит в идола . Это предвосхищает выпады против религии «православных» модернистов типа о. И. Романидиса или . Тем самым К. задолго до современных модернистов довел до логического конца адогматическую тенденцию, поскольку искреннее и предельно наряженное следование путем лжи и греха также объявляется религией, и даже лучшей, нежели Церковное Христианство. Все это мотивы очень ярко выразившиеся позднее у и послужившие одним из оправданий экуменизма или религиозного индифферентизма.

Основные труды

Om Begrebet Ironi («О понятии иронии») (1841)

Enten-Eller («Или — или») (1843)

Frygt og Baeven and Gjentagelsen («Страх и трепет») (1843)

Philosophiske Smuler («Философские крохи») (1844)

Begrebet Angest («Понятие страха») (1844)

Afsluttende uvidenskabelig Efterskrift («Заключительное ненаучное послесловие») (1846)

Sygdommen til Døden («Болезнь к смерти») (1849)

Indøvelse i Christendom («Введение в Христианство») (1850)

Источники

Routledge Encyclopedia of Philosophy. London: Routledge

The Blackwell Guide to Continental Philosophy // ed. Robert C. Solomon and David Sherman. Blackwell Publishing, 2003

M. J. Charlesworth. Philosophy and religion from Plato to postmodernism. Oxford: Oneworld, 2002

Осипов А.И. Спасение — освобождение для мира и справедливости во Христе. Значение Церкви // ЖМП. 1976. №3