Хорошо ли сказано: "Живи незаметно?". Афоризмы и цитаты эпикура На месте памятника актеру по-прежнему пустырь

У Георгия Вицина не было ни одной роли героя-любовника, ни одного брутального кинообраза - облик гайдаевского Труса прочно осел в сознании зрителей. Увы, в жизни актера типаж часто играет против него.

Трудно поверить, но у внешне несмелого, тщедушного и стеснительного актера было огромное количество неравнодушных поклонниц и не одна красивая история любви.

В 18-летнем возрасте он влюбился в жену своего учителя, великого актера МХАТ Николая Хмелева.
"Ты для меня загадка, над которой я ломаю - пустяки, если бы только голову, - свое сердце", - писал он ей.
Надежда или, как ее еще называли, Дина Тополева была на 16 лет старше Георгия, но, тем не менее, ответила на его чувство.

Скульптурный портрет Дины Тополевой, выполненный Георгием Вициным

Скульптурный портрет Николая Хмелева, автор - Георгий Вицин

Муж простил и жену, благословив ее, и любимого ученика, продолжая давать ему роли в театре. Чуть позже Хмелев (на фото он с Ольгой Андровской в фильме "Человек в футляре", 1939 г.) и сам увел жену у своего друга, Михаила Яншина - актрису театра "Ромэн" цыганку Лялю Черную. Ляля родила Хмелеву сына, а Яншин стал его крестным отцом.

Ляля Черная в фильме "Последний табор", 1935 год
Кода же Хмелев скоропостижно скончался, и Ляля осталась с двухлетним ребенком на руках, Яншин продолжал опекать ее и помогать, чем мог.

Георгий Вицин, автопртрет

Вицин прожил с Диной Тополевой 20 лет, до тех пор, пока не познакомился со своей второй женой, Тамарой Мичуриной.
До самой смерти Дины (она очень тяжело болела последние годы) Вицин заботился о ней и жил фактически на два дома. Покупал ей продукты и лекарства, а летом вывозил вместе со своей семьей на дачу.
Жена Георгия Михайловича подружилась с Диной, а дочь Наташа, и по ее же воспоминаниям, доверяла все свои девичьи секреты именно Дине, а не родителям.
Иные времена, иные отношения.
- Моя личная жизнь не должна быть на всеобщем обозрении. "Проживи незаметно" - вот мой девиз, говорил Георгий Михайлович...

К 100-летию ГЕОРГИЯ ВИЦИНА

Противоречие между добродетелью и счастьем воспроизводится также в каждой из

этих противоположностей в отдельности. Добродетель - не просто служение

другим людям, а такое служение, за которое индивид не отдает отчета никому,

кроме себя. Это - обязанности индивида перед самим собой за других людей. Так,

нравственного человека, совершившего недостойный поступок, мучают угрызения

совести независимо от того, стало об этом известно другим или нет. В свою очередь

счастье - не просто служение себе, а такое служение, которое санкционируется

мнением окружающих. Это - обязанность индивида перед другими за самого себя.

К примеру, доволен человек своим достатком или нет, в решающей степени зависит

от того, каким достатком обладают его соседи, знакомые, какой достаток считается

достаточным в его среде и в его время, от того, стыдно ему за свое положение

перед другими людьми или нет. Если понимать под добродетелью бескорыстие, а

под счастьем - корысть, то первую можно конкретизировать как корыстное

бескорыстие, а второе - как бескорыстную корысть.

Противоречия между добродетелью и счастьем могут пролегать через преодоление

самопротиворечивости одной из его сторон. Сократ предложил версию этики,

основанную на преодолении самопротиворечивости добродетели. Отождествив

добродетель со знанием, он придал добродетели общезначимый вид. По сути дела,

Сократ истолковал добродетели как такого рода обязанности индивида перед

другими людьми, которые для них, других людей, обладают такой же

достоверностью, как и для самого индивида. Эпикур подошел к проблеме с другого

конца. В отличие от сократовой этики, которую можно назвать моралистической,

его этика является эвдемонистической (от греческого слова eudaimonia, озна-

чающего счастье). Эпикур считал, что решение этической

проблемы заключено в правильном истолковании счастья, преодолении его

противоречивости. Для Сократа добродетельные люди являются счастливыми. Для

Эпикура счастливые люди являются добродетельными. У счастливых людей пет ни

нужды, ни повода ссориться между собой - таков моральный пафос учения Эпикура.

Под эвдемонизмом обычно понимают учение, рассматривающее счастье в качестве

высшей цели человека. Это верно, если рассматривать эвдемонизм в контексте ант-

ропологии. Но в этике эвдемонизм означает нечто иное. Здесь стремление к счастью

рассматривается в качестве способа разрешения моральной проблемы и по этой только

причине в качестве высшей цели (блага).

Первоначально понятие счастья означало везенье, удачливость, благосклонность

судьбы (на это указывает этимология слова eudeimonia, означавшего поддержку до-

брого божества, в русском слове "счастье" также содержится сходный смысл -

получить свою часть, свой удел). Аристотель расчленил понятие счастья на две

составляющих: а) внутреннее (душевное) совершенство - то, что зависит от самого

человека, и б) внешнее (материальное) - то, что от человека не зависит. Они

соотносятся между собой таким образом, что душевные качества человека определяют

его счастье в существенной мере, но не полностью. Эпикур идет дальше, полагая, что

счастье целиком находится во власти индивида. Он понимает счастье как

самодостаточность индивида. Для достижения такого состояния, считает Эпикур,

человек должен жить незаметно, свернуть свое бытие до безмятежного покоя.

Основными источниками этики Эпикура являются его письмо некоему Менекею, в

котором он излагает свои основные этические идеи; два собрания кратких изречений;

очерк жизни и творчества Эпикура в историко-философском сочинении Диогена

Лаэртского "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов".

Жизненный путь Эпикура (341-270 до и. э.) не был ярким, событийно насыщенным,

что вполне естественно для мыслителя, одно из изречений которого гласит: "Живи

незаметно!" Он родился и вырос на острове Самосе.

1 Материалисты древней Греции. М., 1955. С. 236.

где было поселение афинян. Интерес к философии у него проснулся рано, с 14 лет.

Толчком к этому послужило, по одним свидетельствам, случайное знакомство с

сочинениями Демокрита, по другим - разочарование в учителях литературы, которые

не могли объяснить, что значит слово "хаос" у Гесиода и откуда хаос возникает. О

других философах он по преимуществу отзывается нелестно, имея в виду философские

учения своего времени. Он писал в одном из писем: "От всякого воспитания, радость

моя, спасайся на всех парусах!"1 Своего учителя философии Нафсифана считал неучем,

не выказывал он особого почтения даже к Демокриту. В философии Эпикур считал

себя самоучкой. Такая акцентированно спесивая позиция Эпикура, но всей видимости,

связана с его этической концепцией. Если идеалом является самодовлеющий индивид,

а важнейшим средством его достижения - философия, то необходимо было доказать,

что индивид сам может овладеть философией, что и в этом случае он мало от кого

В 35-летнем возрасте Эпикур стал учить философии, основав в 306 г. до н. э. в Афинах

философскую школу. На воротах его школы-сада было начертано: "Гость, тебе здесь

будет хорошо, здесь удовольствие - высшее благо", а у входа стояли наготове кувшин

с водой и лепешка хлеба. Школа Эпикура, насколько можно судить, была общиной

друзей-единомышленников, спаянных философ-ско-жизненными целями. Она

основывалась на философии Эпикура и почитании его личности. Ее можно еще назвать

философской сектой. Ее не посещали, в нее уходили, подобно тому как в христианскую

эру уходили в монастыри. Эпикурейская община была беспримерной в истории по

своей деятельности и преданности необожествленному учителю. В течение почти 600

лет, сменяя друг друга, последователи Эпикура сохраняли в неизменном виде его

учение и благоговейную память о нем.

Умер Эпикур в возрасте 71 года. По свидетельству одного из его учеников, "он лег в

медную ванну с горячей водой, попросил неразбавленного вина, выпил, пожелал

друзьям не забывать его учений и так скончался" (373). Последнее письмо Эпикура,

написанное им накануне смерти другу Идоменею, свидетельствует о силе духа фило-

1 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 370. В

софа и его ценностных предпочтениях: "Писал я это тебе в блаженный мой и

последний мой день. Боли мои от поноса и от мочеиспускания уже так велики, что

больше стать не могут; но во всем им противостоит душевная моя радость при

воспоминании о беседах, которые были между нами. И по тому, как с малых лет

относился ты ко мне и к философии, подобает тебе принять на себя заботу и о

Метродоровых (Метродор - друг и талантливый ученик Эпикура, умерший за

семь лет до него. - А. Г.) детях" (374). Даже невыносимые телесные боли нипочем

Эпикуру, так как он может вспомнить о прекрасных философских беседах с одним

своим другом и позаботиться о детях другого. В завещании Эпикур позаботился об

"устроении сада и житья в нем", чтобы его преемники могли проводить там "время,

как подобает философам" (373).

Эпикур был плодовитым философом, он написал около 300 сочинений, многие из

которых, судя по названиям ("О любви", "О цели жизни", "О справедливом поведе-

нии" и др.), были посвящены моральным темам. Его наследие дошло до нас лишь

частично - в виде отдельных писем, изречений, свидетельств античных авторов. У

Эпикура и его учения было много раздраженных и злобных противников, его

обвиняли в чванливости, невежестве, разврате и обосновании разврата, лести,

многих иных грехах. Эти наговоры, однако, не пристали ни к самому Эпикуру,

добродетельный образ жизни которого документирован многими достоверными

свидетельствами, ни к его учению, которое скорее является целомудренным, чем

развратным.

Счастье как безмятежность

"Наслаждение есть первое и сродное нам благо" (404), - читаем мы у Эпикура.

Человек, как и вообще все живые существа, стремится к наслаждению (удовольст-

вию) и избегает страданий. И, казалось бы, человеческое бытие не заключает в себе

никакой тайны: живи в свое удовольствие - вот и вся мудрость. Однако в опыте

жизни удовольствия теснейшим образом переплетены со страданиями. Одно

переходит в другое. Стремление к наслаждениям приводит к человеческим

конфликтам. За удовольствия приходится платить. Проблема заключается в цене,

ибо часто за удовольствия приходится платить

непомерно дорого. Как устанавливать подходящую цену, как измерять "себестоимость

удовольствий"? Или, говоря иначе, где проходит граница между удовольствиями и

страданиями? Эти вопросы не решаются автоматически, в стихийном опыте жизни.

Чтобы получать на них ответ методом проб и ошибок, понадобилось бы бесконечно

долгое время, которого у человека нет. "Для плоти пределы наслаждения бесконечны, и

время для такого наслаждения нужно бесконечное" (408). Поэтому требуется

вмешательство мысли, разума. Нельзя жить приятно, не живя разумно. Разум

вмешивается через этику, одна из важнейших задач которой состоит в том, чтобы

найти правильную меру соотношения между удовольствиями и страданиями.

"Предел величины наслаждений есть устранение всякой боли" (407) - таков

центральный тезис эпикурейской этики. Стремлением к удовольствиям человек

восполняет. какой-то недостаток, устраняет неприятные ощущения, душевный или

телесный дискомфорт. Человек чувствует боль. Но безболия он не чувствует, что и

делает это состояние приятным. Приятность состоит именно в прекращении боли,

страдания. Наслаждение нельзя определить иначе как отсутствие страданий. Эта

негативная формула становится позитивной нравственной программой.

"Наслаждение есть и начало и конец блаженной жизни" (404). Столь полное

отождествление наслаждения и счастья (блаженной жизни), которое часто рассмат-

ривалось как апология грубой чувственности, в действительности является

своеобразной доктриной этического абсолютизма. Если "все, что мы делаем, мы делаем

затем, чтобы не иметь ни боли, ни тревоги" (403), то счастье как некое завершение

этого стремления представляет собой отсутствие какой бы то ни было боли и тревоги.

Счастье есть полнота наслаждений. Учитывая, что под наслаждением понимается

отсутствие страданий, то единственный признак полноты наслаждений - полное

отсутствие потребности в них. Это - такое состояние, при котором "живому существу

уже не надо к чему-то идти, словно к недостающему, и чего-то искать, словно для

полноты душевных и телесных благ" (404), Когда говорится, что у человека все есть, то

это означает, что он ни в чем не нуждается. Достичь состояния самодостаточности,

тождества с самим собой человек может, абстрактно говоря, двумя путями: а) или

полностью слившись

с миром, растворившись в нем; б) или полностью изолировавшись от мира, став

независимым от него. Первая возможность является слишком фантастической и анти-

персоналистской, чтобы она могла удостоиться внимания такого по античному ясного

и жизнелюбивого мыслителя, как Эпикур. Остается вторая.

Идеал Эпикура - независимость индивида от мира, вернее, та безмятежность, тот

внутренний покой, свобода, которая обретается в ходе и результате этой независи-

мости. "Когда мы говорим, что наслаждение есть конечная цель, то мы разумеем...

свободу от страданий тела и от смятений души" (404), - разъясняет Эпикур свое

понимание. Только человека, тело и душу которого уже ничего не смущает, который ни

в ком и ни в чем не нуждается, вполне можно считать счастливым; он будет "жить, как

бог среди людей" (405).

Человеческое бытие характеризуется незавершенностью, неполнотой. Человек

ощущает потребность завершить, восполнить свое бытие, Отсюда - его стремление

совершенствовать себя и условия своей жизни. Если помыслить это человеческое

движение вверх завершенным, то мы получим эпикуровского самодовлеющего,

самодостаточного, тождественного самому себе индивида, который сбросил с себя

обруч внешней детерминации, вырвался из цепи причинно-следственных связей. Все

учение Эпикура посвящено обоснованию того, как индивид может обрести такую

независимость.

С точки зрения Эпикура необходимость не является исчерпывающей характеристикой

мира. "Нет никакой необходимости жить с необходимостью" . Наряду с нею

существуют еще случайность и свобода. "Иное происходит по неизбежности, иное по

случаю, а иное зависит от нас" (405). Что касается неизбежности, то на нее человек не

имеет никакого воздействия, она, как говорит Эпикур, "безответственна" (405).

"Случай неверен" (405) и на него также нельзя полагаться. Даже если взять случай,

благоприятствующий индивиду и называемый обычно счастливым, то и он не

гарантирует блаженство. Мало иметь удачу, надо еще уметь воспользоваться ею.

блаженную жизнь", на самом деле он "выводит за собой лишь начала больших благ или

зол" (405). Но есть еще одна сфера бытия. Она

1 Материалисты древней Греции. С. 219.

представляет собой провал, разрыв в сквозной причинности мира, некую изолированную

нишу, существующую наряду с необходимостью и случайностью и совершенно независимо

от них. Это и есть область свободы. Она может быть описана сугубо негативно - как не

необходимость и не случайность. Соответственно, чтобы пробиться в нее, надо обрести

независимость от мира в его необходимом и случайном проявлении.

В человеческом опыте свобода совпадает со сферой разумных действий. Это значит:

назначение разума и разумность поведения связаны с обеспечением свободы индивида или,

что одно и то же, его независимости от мира, Индивид зависит от мира двояко -

непосредственно и опосредованно. Непосредственная связь обнаруживается в негативных

ощущениях (страданиях) из-за неудовлетворенности желаний, опосредованная - в страхах

перед неведомым." Человек бывает несчастлив или вследствие страха, или вследствие

безграничной, вздорной страсти"1. Чтобы обрести блаженный покой, жить счастливо, надо

научиться преодолевать и то и другое.

Свобода от страданий

Для обуздания вздорных страстей необходимо руководствоваться правильным

представлением об удовольствиях в их соотношении со страданиями. Эпикур, как мы уже

отмечали, дает негативное определение удовольствий как отсутствия страданий. Благодаря

этому задается совершенно иное направление человеческой активности, чем то, которым

руководствуется толпа: целью становится не овладение миром, а отклонение от него.

больше и важнее первых: "Тело мучится лишь бурями настоящего, а душа - и прошлого, и

настоящего, и будущего" (406). Хотя освобождение от душевных тревог - задача более

сложная, чем преодоление физических болей, тем не менее ее решение в большей степени

восходит к самому индивиду. Здесь все зависит от разума, правильного понимания.

Самым важным моментом в эпикуровой концепции удовольствий является их

классификация: а) естественные и необходимые (прежде всего элементарные телесные

1 Материалисты древней Греции. С. 234.

потребности - не голодать, не жаждать, не зябнуть); б) естественные, но не

необходимые (например, изысканные явства); в) неестественные и не необходимые

(честолюбивые замыслы, стремление индивида к тому, чтобы его награждали венками

и ему ставили статуи). Первый класс удовольствий является, по мнению Эпикура,

вполне достаточным условием добродетельной и счастливой жизни. Почему? Характер

аргументации по данному вопросу имеет в высшей степени важное значение для

понимания специфики этической теории Эпикура. Он говорит: "Богатство, требуемое

природой, ограниченно и легко достижимо; а богатство, требуемое праздными

мнениями, простирается до бесконечности" (408). Желания, если их брать в полном

"ассортименте", в принципе нельзя насытить, ибо "ничего не достаточно тому, кому

достаточное мало"1; стремясь к их удовлетворению, человек попадает под власть

обстоятельств, оказывается зависим от многих не подконтрольных ему вещей. В этом

случае он не может стать хозяином своей судьбы. Индивид, пустившийся в погоню за

наслаждениями, обрекает себя на конфликты, раздоры с другими людьми, в его душе

просыпаются зависть, честолюбие и другие морально-деструктивные мотивы.

Естественные и необходимые желания, напротив, легко удовлетворяются; человек,

способный ограничить себя этим крайним минимумом, получает независимость от

обстоятельств, случайных превратностей судьбы и страхует себя от столкновений с

другими людьми.

Признак естественных и необходимых удовольствий состоит в том, что они в случае их

неудовлетворения ведут к страданиям, притом к таким страданиям, которые не могут

быть рассеяны путем изменения умонастроения. К примеру, человек может обойтись

без вина, но без воды он обойтись не может. Иной и к вину так прикипает сердцем, что

его отсутствие оборачивается для пего страданиями; однако эти страдания можно

преодолеть на уровне внутренней самодисциплины, путем выработки другого взгляда и

другого отношения к этому предмету. Страдания же, порождаемые жаждой, нельзя

рассеять воспитанием ума и воли. Поэтому вода подходит под критерий естественных

и необходимых удовольствий, а вино нет.

Ограничение удовольствий, сведение их к необходимому минимуму не является у

Эпикура обязательным

1 Материалисты древней Греции. С. 223.

предписанием, безусловной нормой. "Мы, - пишет он, - стремимся к

ограничению желаний не для того, чтобы всегда употреблять пищу дешевую и

простую, но чтобы не бояться этого [употребления такой пищи]"1. Умеренность,

сдвинутая в сторону недостатка, является благом не сама по себе, ее ценность

определяется тем, что человек может чувствовать себя спокойно и в тех случаях,

когда он вынужден довольствоваться самым малым. Ограничение желаний - не

самоценный принцип; нет нужды всегда его культивировать, рассматривая в

качестве критерия добродетельности. Он не тождествен аскетизму. Сам Эпикур,

как известно, далеко не был аскетом; в одном из писем он просит прислать

горшочек сыра, чтобы можно было пороскошествовать. Готовность ограничиться в

случае нужды первым классом удовольствий есть лишь условие, обеспечивающее

независимость индивида от внешнего мира и способствующее гармонии отношений

между людьми, Диоген Лаэртский приводит стих Афинея (философствующего

врача, жившего в I веке), точно раскрывающий нравственное содержание Эпи-

курова принципа ограничения удовольствий:

Люди, вы трудитесь тщетно в своей ненасытной корысти, Вновь и вновь заводя ссоры, и

брань, и войну. Узкий предел положен всему, что дарится природой. По бесконечны пути

праздных суждений людских. Слушал мудрец Эпикур, сын Неокла, от Муз эти речи, Иль их

треножник святой бога-пифийца открыл (372).

Итак, удовольствия ценны не сами по себе, а в той только мере, в какой они ведут к

безмятежной жизни, свободной от телесных страданий и душевного беспокойства.

Для Эпикура удовольствия - это прежде всего непосредственное свидетельство

человеческой индивидуальности; признание их ценности является формой само-

утверждения индивида, направленности его целей на самого себя. И только в этом

качестве они являются критерием деятельности, мерилом всякого блага. Однако

удовольствия, противоречивые и многообразные, в такой же мере свидетельствуют

о единичности индивида, в какой и о его всесторонней зависимости от

окружающего мира.

Принцип удовольствий и принцип самососредоточенности, безмятежного покоя

индивида находятся между

1 Материалисты древней Греции. С. 229.

собой и явном противоречии. Эпикур старается снять это противоречие сведением

удовольствий к легко достижимому минимуму и их истолкованием в качестве

пассивных состояний. Человеческие влечения - это своеобразный мост,

соединяющий индивида с миром, предстает в этике Эпикура как выражение

независимости индивида от мира, его самодостаточности.

Эпикур, таким образом, сводит принцип удовольствий к принципу свободы;

"Величайший плод довольства своим [ограничения желаний] - свобода" . Такое

понимание как будто бы противоречит устоявшемуся мнению, рассматривающему

эпикурейство как разновидность гедонизма и эвдемонизма (под гедонизмом и

эвдемонизмом обычно понимаются этические учения, которые связывают решение

нравственных проблем с человеческим стремлением к удовольствиям и счастью), В

действительности здесь нет противоречия. Согласно Эпикуру, только внутренне

раскованное, почти безразличное отношение к удовольствиям позволяет индивиду

постичь всю их сладость. Человек тем полней наслаждается жизнью, чем свободней

он относится к наслаждениям. И эпикуреец извлекает больше радостей из жизни,

чем безмерный гедонист киренской ориентации, признающий только телесные

удовольствия и видящий в них позитивные состояния. Эпикуреец лучше вооружен

против превратностей судьбы, к ее неожиданным падениям он так же готов, как и к

счастливым взлетам. Вынужденный обстоятельствами сесть на скудньщ паек, он не

портит "то, что есть, желанием того, чего нет" . Но и роскошью он распоряжается

легче и лучше, ибо не боится потерять ее. Эпикурейство в этом смысле - больше,

чем философия удовольствий, оно является одновременно особой, к тому же очень

высокой, культурой удовольствий.

Свобода от страхов

Окружающий мир входит в человека не только непосредственно - через

страдания, но и опосредованно - через страхи. Если страдания нейтрализуются

культурой удовольствий, то страхи - культурой философского мышления,

Философское познание освобождает от трех основных страхов.

1 Материалисты древней Греции. С. 224.

2 Там же. С. 221.

Во-первых, от страха перед богами. Этот страх, как считает Эпикур, порожден

лживыми домыслами, будто боги вмешиваются в человеческую жизнь, "посылают

дурным людям великий вред, а хорошим - пользу" (402). Создав образ высшей

карающей силы, люди избирают для себя унизительную позицию подследственных и

пытаются всячески умилостивить богов. Таковы расхожие представления, мнение

"толпы", о богах и их отношении к людям.

Эти представления, по мнению Эпикура, выражают нравственную ограниченность

самой толпы, привыкшей вмешиваться в чужие дела, делить людей на "своих" и

"чужих", "хороших" и "плохих". Демонстрируя поразительную трезвость суждений,

философ замечает: "Если бы бог внимал молитвам людей, то скоро все люди погибли

бы, постоянно желая много зла друг другу" .

Основной аргумент Эпикура, призванный снять страх перед богами, состоит в том, что

представления о карающих и награждающих функциях противоречат самому понятию

бога, "Бог есть существо бессмертное и блаженное, ибо таково всеобщее начертание

понятия о боге" (402). Высочайшее блаженство, которое уже нельзя умножить,

предполагает, что существо, достигшее этого состояния, полностью замкнуто само на

себя и ли о чем не юлнуется, оно "не подвержено ни гневу, ни благоволению: все

подобное свойственно слабым" (406-407). Поэтому, изображая бога в качестве судьи,

вмешивающегося в дела людей, мы предполагаем, будто ему чего-то не хватает и ему

нужно, чтобы в человеческом мире торжествовала справедливость. He-равнодушие

бога к человеческому миру является свидетельством его заинтересованности в этом

мире, зависимости от него. Это означает, что его блаженство не является полным,

высочайшим и, следовательно, он сам - не вполне бог.

По мнению Эпикура, боги существуют - не в фигуральном, а в прямом смысле этого

слова, - обладая подобием тела (квазителом), находясь в межмировых пространствах

(интермундиях). Но именно потому, что это - боги, их не следует страшиться. Им нет

дела до мира. Им и без него хорошо. Такое суждение как будто бы противоречит

устоявшемуся мнению об Эпикуре, в котором многие видели, говоря словами Маркса и

Энгельса, "героя, впервые низвергнувшего богов и попра-

1 Материалисты древней Греции. С. 233.

вшего религию"1. Но это только на первый взгляд. Пафос рассуждений Эпикура

действительно является а-теисти-ческим. Он хочет освободить человека от богов,

от страха, от ответственности перед ними. Он признает богов как воплощенный

идеал блаженства, определенные реальные существа, но он отрицает в богах как раз

то, что считается самым божественным делом - их промыс-лительную

деятельность, роль верховного арбитра по отношению к людям и миру в целом.

Текст и подтекст того, что Эпикур говорит о богах, можно выразить следующими

четырьмя словами: "Люди, не бойтесь бога!"

Во-вторых, от страха перед необходимостью. Свобода от страха перед богами

стоила бы немногого, если бы человек оставался рабом природной необходимости.

"В самом деле, лучше уж верить басням о богах, чем покоряться судьбе,

выдуманной физиками" (405). По поводу богов люди еще могут думать, что их

можно умилостивить почитанием, а неумолимая судьба не оставляет человеку

никаких надежд.

Природная необходимость, как уже отмечалось, не является, по мнению Эпикура,

всепоглощающей. Наряду с ней существуют еще "ниши" свободы, куда провалива-

ются атомы в результате самопроизвольного отклонения от прямой линии. Физика

Эпикура оказывается этически нагруженной, она дает такую картину мира, которая

оставляет место для морального выбора. Рабский страх перед судьбой является

результатом предрассудка, будто тиски природной необходимости плотно сжаты.

Это не так.

В-третьих, от страха перед смертью. Смерть, говорит Эпикур, не имеет к нам

никакого отношения. Ведь она есть отсутствие ощущений, а все хорошее и плохое

заключено в ощущениях. Кроме атомов и пустоты ничего не существует. Душа

также телесна. Она состоит из тонких частиц и рассеяна по всему телу, она похожа

на ветер с примесью тепла. Со смертью организма душа также умирает, она

рассеивается, теряет силу и чувствительность. Следовательно, волнения о том, что

будет после смерти, лишены физического и вместе с тем и разумного смысла.

Правда, некоторые говорят, что страдания причиняет не сама смерть, а ее

ожидание, сознание того, что она придет. Это соображение Эпикуру и вовсе

кажется смехотворным, ибо если не страшна смерть сама по себе.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 127.

то почему должна быть страшна мысль о се приходе? Страх перед смертью -

напрасный, беспредметный страх. "Самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам

никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает,

то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для

мертвых, так как для одних она сама не существует, а другие для нее сами не

существуют" (403).

Смерть для человека - ничто, Если держаться этого знания, то "смертность жизни

станет для нас отрадна", ибо человека не будет отягощать "жажда бессмертия"

(402). Жизнь человека несовершенна, свидетельством чему являются его телесные

боли и душевные муки, тот, кто желает продлить ее в бесконечности, тот, по сути

дела, желает увековечить свои страдания. Тот лелеет свое несовершенство, вместо

того чтобы преодолевать его. Жажда бессмертия - самая вздорная человеческая

страсть. Достаточно представить, каким несчастным был бы индивид, которому

жизнь опостыла, который не хочет более жить, но обречен на то, чтобы вечно

мучиться жизнью. Человек, который сожалеет о том, что жизнь, которую он ведет,

не будет длиться вечно, сродни чревоугоднику, который сожалеет о том, что он не

может съесть всю пищу, которая только существует в мире. Свобода от жажды

бессмертия показывает: счастье определяется не продолжительностью жизни, а ее

качеством. Эпикуреец как пищу выбирает "не более обильную, а самую приятную,

так и временем он наслаждается не самым долгим, но самым приятным" (403).

Смерти не следует бояться, будто она есть зло. Но не следует и стремиться к ней,

будто она есть благо. Благо и зло - совершенно другое измерение бытия, чем то, в

котором имеет место смерть. Эпикур говорит: "Умение хорошо жить и хорошо

умереть - это одна и та же наука" (403). Его в данном случае можно понять так:

то, что хорошо, - хорошо независимо от жизни и смерти. Время не властно над

счастьем. Счастье означает такую полноту бытия, которую невозможно умножить.

В счастье в силу самодостаточности не может быть также регресса; Эпикур говорит

о мудреце, что, "раз достигнув мудрости, он уже не может впасть в

противоположное состояние" (400). Поэтому не имеет значения, сколько длится

счастье. Оно в своем высшем проявлении всегда остается одним и тем же. "Один

мудрец другого не мудрее" (401). Самодовлеющая безмятежность в этом смысле

означает.

что человек выпрыгнул из колеса времени точно так же, как он освободился из

тисков необходимости. Как говорится, "счастливые часов не наблюдают".

Эпикуреец не боится смерти, потому что он выше ее. Он связывает свою

подлинность с благами, над которыми смерть не властна - с бессмертными

благами. А "кто живет среди бессмертных благ, тот и сам ни в чем не сходствует со

смертными" (405). Путь к бессмертию есть тот же путь, что и к блаженству. Он

лежит через бессмертные блага, через свободу, через самоотождествлен-ность

индивида, состоящую в безмятежности души и безболезненности тела. Он

несовместим с жаждой бессмертия, вытекающей из страха перед смертью. Жизнь и

Поэтому преодоление жажды бессмертия является одним из условий вечности

(бессмертия). Этот парадокс хорошо передает пафос рассуждений Эпикура о

смерти и бессмертии.

Преодоление страха смерти - гарантия преодоления всех прочих страхов. Смерть

считается самой страшной из зол. "Ничего нет страшного в жизни тому, кто по-

настоящему понял, что нет ничего страшного в не-жизни" (402-403).

Таким образом, философия освобождает от страхов, показывая, что они вырастают

из ложных оснований, являются результатом невежества. Философия про-све-щает

человека и тем освещает его жизненный путь. Философское знание - не

одноразовое знание, сведенное в некую совокупность подлежащих запоминанию

формул. Это вовсе не совокупность знаний, пусть даже очень большая. У Эпикура

речь идет о том, чтобы знания, проверенные критерием душевного покоя, а не

предрассудки руководили человеком. В этом смысле философия - больше, чем

учении Эпикура есть пространство эвдемонии. Не случайно письмо Мене-кею,

излагающее этику Эпикура, начинается с гимна философии: "Пусть никто в

молодости не откладывает занятий философией, а в старости не утомляется

занятиями философией: ведь для душевного здоровья никто не может быть ни

недозрелым, ни перезрелым. Кто говорит, что заниматься философией еще рано

или уже поздно, подобен тому, кто говорит, будто быть счастливым еще рано или

уже поздно" (402). Философия и счастье человека связаны между собой

неразрывно: составляющее сча-

стье душевное здоровье и спокойствие обретается через философию (имеется в виду

через ясное знание, а не мифы и басни), в то же время и у самой философии нет

другого предназначения, как "подумать о том, что составляет наше счастье" (402).

Признание философии в качестве определенного стиля, образа жизни придает учению

Эпикура особую внутреннюю напряженность. Человек не может философствовать в

одиночку. Философия требует собеседника. Она требует диалога. Она и есть диалог.

Поэтому, обосновывая существенную зависимость счастья от философии, Эпикур

приходит в видимое противоречие с собственным идеалом самодовлеющего индивида.

Получается, что для счастья индивид все-таки нуждается в ком-то другом - в

философском сообщнике.

Свобода от социума

Уклонение от внешнего мира предполагает также уклонение от других индивидов,

поскольку они являются частью этого мира. Необходимость и случайность, отрицание

которых составляет единственное позитивное содержание эпикурейского идеала

свободы, могут действовать и в форме слепых природных сил и в форме намеренных

действий других индивидов. На пути к безмятежности индивида стоят не только

вздорные страсти и страхи других людей. Внешние обстоятельства не менее опасны

для безмятежной жизни индивида, чем его собственные вздорные страсти и страхи.

С внешними обстоятельствами, по мнению Эпикура, лучше всего справляется тот, кто

делает "что можно, близким себе, а чего нельзя, то по крайней мере не враждебным, а

где и это невозможно, там держится в стороне и отдаляется настолько, насколько это

выгодно" (411). Это рассуждение дает ключ к пониманию взглядов Эпикура на

межчеловеческие отношения, в которых он выделял два существенно разных условия.

Низший уровень можно назвать социально-договорным, высший - дружественным.

Рассмотрим их чуть подробнее.

Индивиды, поскольку они подвержены вздорным страстям и страхам, представляют

друг для друга большую опасность. Ненасытные желания и ложные взгляды ведут к

ссорам. Но "кто знает пределы жизни, тот... вовсе не нуждается в действиях, влекущих

за собою борьбу"

(408). Поэтому первая важнейшая задача в отношениях между людьми состоит в том,

чтобы нейтрализовать их взаимную враждебность. Она решается в обществе путем

социального договора, заключаемого между индивидами на основе принципов

естественной справедливости. Справедливость признана так развести людей, чтобы они

не враждовали между собой. "Это - договор о том, чтобы не причинять и не терпеть

вреда, заключенный при общении людей" (410). Справедливость существует в форме

законов, обычаев, норм приличия, которые видоизменяются в зависимости от места и

обстоятельств. Само общее определение справедливости - "польза во взаимном

общении людей" (410) - предполагает разнообразие ее конкретных воплощений.

Насколько важно для эпикурейца чтить законы и другие принятые в обществе

установления, настолько же важно сохранять по отношению к ним чувство дистанции.

Чтобы не попасть в зависимость от социальных норм, а также лиц и учреждений,

стоящих на их страже, индивид в своем общественном поведении не должен идти

справедливости сугубо функционально, ясно понимая, что в них нет ничего святого. Их

необходимо соблюдать не ради них самих, как если бы они обладали особым качеством

(истинностью, божественностью и т. д.), а только из-за неприятных последствий, с

которыми сопряжено всякое их нарушение, в том числе тайное. "Кто тайно делает что-

нибудь, о чем у людей есть договор, чтобы не причинять и не терпеть вреда, тот не

может быть уверен, что останется скрытым, хотя бы до сих пор это ему удавалось

десять тысяч раз: ведь неизвестно, удастся ли ему остаться скрытым до самой смерти"

Общественная справедливость выгодна. Она уберегает от враждебности, исходящей от

других индивидов. И все. Эпикуреец не связывает с нею свою подлинность, и поэтому

он сторонится одновременно политической деятельности. Мотивы, которые движут

людьми в их общественной активности - властолюбие, жажда славы, почестей, - в

эпикуровой классификации удовольствий являются самыми суетными. Они дальше

всех уводят человека от его конечной цели - блаженного покоя. Поэтому надо жить

незаметно. Социальная пассивность.

с точки зрения Эпикура, является признаком мудрости. Мудрец "не будет заниматься

государственными делами" (401), ибо если с помощью богатства и силы и можно

добиться безопасности от людей, то только относительной. Более надежно эта цель

достигается только с помощью покоя и удаления от толпы" (408).

Словом, эпикуреец лоялен по отношению к обществу, но он не привязан к нему

сердцем. Договорные обязательства являются для пего всего лишь нижним обществен-

ным порогом наслаждений, подобно тому как способность ограничиваться

необходимым минимумом телесных удовольствий является их нижним естественным

порогом. Не голодать, не жаждать, не зябнуть так очертил Эпикур границу свободы от

природы. Если учесть, что "люди обижают друг друга или из ненависти, или из

зависти, или из презрения" (400), то границу свободы от общества можно было бы

обозначить так: не ненавидеть, не завидовать, не презирать.

Единственное общественное отношение, которое не таит в себе опасности для

индивида и носит неотчужденный характер, - это дружба. Дружба заслуживает высо-

кой оценки и по критерию выгоды, безопасности существования. В то же время она

ценна и сама но себе. "Из всего, что дает мудрость для счастья и сей жизни, вели-

чайшее - это обретение дружбы" (409).

Мудрец "никогда не покинет друга", "а при случае он даже умрет за друга" (401).

Признание дружбы в качестве безусловной истинности находится в очевидном проти-

воречии с эпикуровским идеалом самодовлеющего индивида. Пытаясь преодолеть это

противоречие, Эпикур приводит следующие два аргумента.

Во-первых, дружба - это такое отношение индивида к другим людям, которое

избирается им добровольно. Она целиком зависит от самого индивида и в этом смысле

противоречит идеалу негативной свободы. Примечательно, что эпикурейское

товарищество не имело такого традиционно цементирующего подобные объединения

внешнего условия, как общность имущества. "...Эпикур не считал, что добром нужно

владеть сообща" (372).

Во-вторых, причинные основания дружбы, теряющиеся в самом индивиде, прямо

связаны с его усилиями освободиться от душевного смятения и телесных болей.

Единственным предметом, который не может существовать вне круга дружеского

общения и ради которого в конце концов дружба существует, являются занятия

философией. Как счастье невозможно без философских размышлений, так

философские размышления невозможны без дружбы. Если человек, пользуясь

известной пословицей, является кузнецом своего счастья, тогда дружеское общение

можно назвать кузницей, в которой оно куется. Эпикур - мыслитель точный и

потому очень скучный по стилю. Но когда он говорит о дружбе, его речь поднима-

ется до поэтических высот: "Дружба обходит с пляской вселенную, объявляя нам

всем, чтобы мы пробуждались к прославлению счастливой жизни"1. Для высокого

предмета понадобились и высокие слова.

В добавление к этим аргументам следует добавить, что на дружбу замкнуто только

относительное, низшее счастье. Счастье, согласно Эпикуру, бывает двух родов:

"высочайшее, как у богов, настолько, что его уже нельзя умножить", и другое,

которое "допускает и прибавление и убавление наслаждений" (402). Первое

свойственно богам, второе - людям. Боги Эпикура совершенно бездеятельны,

нелюбопытны, постоянно пребывают в некоем полусонном сладостном томлении;

они являются воплощенной негативностью, чистым самодовлением, и, естественно,

боги так же мало нуждаются в дружбе, как и во всем остальном. Люди, даже когда

они достигают стадии мудрости, должны постоянно поддерживать и умножать свое

счастье, ибо оно не является завершенным, и в этих усилиях дружба играет

незаменимую роль. Как пишет Эпикур, "в наших ограниченных обстоятельствах

дружба надежнее всего" (409). Двухступенчатость идеала счастья в этике Эпикура

является своеобразной формой обоснования бесконечности нравственного

самосовершенствования личности.

1 Материалисты древней Греции. С. 222.

Скульптурный портрет Дины Тополевой, выполненный Георгием Вициным

Скульптурный портрет Николая Хмелева, автор - Георгий Вицин

Георгий Вицин, автопртрет

К 100-летию ГЕОРГИЯ ВИЦИНА
См.также:

5. «Проживи незаметно». Певец «наслаждений»

В истории философии вряд ли можно назвать другого философа, чье учение столь бы искажалось и личность которого подвергалась бы таким нападкам, как Эпикур.
Диоген Лаэрций сообщает об Эпикуре, что он родился на острове Самос в 342 - 341 г. до н. э. Его отец был военным поселенцем. Некоторое время Эпикур жил в Афинах, Колофоне, в различных городах Малой Азии, зарабатывая на жизнь учительским трудом. В тридцатипятилетнем возрасте он покупает в Афинах дом с садом и устраивает школу, которую стали называть «Сад Эпикура». На воротах этой школы была помещена надпись: «Странник, тебе будет здесь хорошо: здесь удовольствие - высшее благо». О личной жизни Эпикура ничего не известно, кроме того, что он умер в 270 - 271 году, на семидесятом году жизни.
1 См. Богомолов А.С. Античная философия, МГУ, 1985, с. 187.
83
Известно также, что с четырнадцати лет Эпикур увлекся философией, в молодости побывал в Афинах; возможно, слушал Ксенократа, ему были известны идеи Демокрита, Платона.
Философия Эпикура вызывала возмущение у последующих поколений философов, особенно религиозных. На наш взгляд профессор А. С. Богомолов верно подчеркивает в этой связи два обстоятельства. Во-первых - это этика Эпикура, в которой античный мудрец «подчеркивает независимость этики от религиозного и государственного авторитета». Ни тот, ни другой не могут играть никакой роли в определении поведения человека, свободного в своих поступках. Во-вторых - отношение Эпикура к богам. Не отвергая их существование, Эпикур и эпикурейцы считают невозможным какое бы то ни было вмешательство богов в человеческую жизнь».1
Атеистический смысл учения Эпикура рано разгадали все философы и официальные представители Церкви. Может быть, этим объясняется то, что произведения Эпикура практически до нас не дошли. Науке известны несколько отрывков из произведений Эпикура, и это - все. Из 300 трудов сохранились три послания Эпикура - к Геродоту о природе, к Пифоклу о небесных явлениях и к Менекею об образе жизни. «Главные мысли» афоризмов по этике и 81 афоризм на этическую тему обнаружены в библиотеке Ватикана. А Эпикур только о природе написал тридцать семь книг! Среди этих трудов известны только названия: «Об атомах и пустоте», «О предпочтении и избегании», «О богах», «О конечной цели», «О судьбе», «О представлениях», «О царской власти», «О любви» и т. д.

Учение о природе

Натурфилософия Эпикура опирается на основные принципы, которые изложил еще Демокрит.
По Эпикуру, материя существует вечно, она не возникает из ничего и не исчезает: «ничто не происходит из несуществующего...»2. Вселенная вечна, неизменна: «Вселенная всегда была такой, какова она теперь, и всегда будет такой, потому что нет ничего, во что она изменяется». Вселенная состоит из тел и пустоты. Тела двигаются в пространстве. Все состоит из неде-
1 Богомолов А.С. Античная философия, с. 246.
2 Антология мировой философии, т. 1, М., 1969, с. 346.
84
лимых атомов. Вселенная безгранична «и по количеству тел и по величине пустоты (пустого пространства)»1.
Эпикур не только повторяет мысли Демокрита о мире, но и пытается развивать их. У Демокрита атомы различаются формой, порядком, положением, а Эпикур описывает их форму, величину и тяжесть (вес). У Эпикура атомы малы и незаметны, у Демокрита атомы могут быть «с целый мир». Все вещи состоят из атомов, представляя собой некоторую целостность, обладающую устойчивыми качествами и свойствами. Для Эпикура пространство является необходимым условием движения тел, а время - свойство тела для основания временности, преходящего характера отдельных тел и явлений. Атомы двигаются под действием тяжести сверху вниз, но иногда они отклоняются: тогда происходит столкновение атомов и образование новых тел.
Как известно, Демокрит был сторонником жесткого детерминизма. Что касается Эпикура, он допускает случайность, и это было шагом вперед по сравнению с демокритовской философией.
В натурфилософии Эпикура просто нет места для «первого двигателя», для идей Платона о Боге как Творце природы. Признавая вечность материи, Эпикур утверждает материальное единство мира. У него, кроме материи, из которой все состоит, больше ничего нет.
Космос состоит из материальных частиц-атомов, двигающихся в пустом пространстве. Атомы бесчисленны по количеству. Движение атомов непрерывно. Они сталкиваются друг с другом, отталкиваются друг от друга. Начала этим движениям нет. «Одни далеко отходят друг от друга. Другие получают настоящий скачок, когда они приходят в столкновение: они или сами отклоняются или их накрывают, сплетаясь, другие. Это созидает сама природа пустоты, отделяя каждый атом: ведь она неспособна дать им опору. Также и присущая им плотность вызывает при столкновении отскок, поскольку столкновение допускает еще выход из сплетения».2 Когда атомы отклоняются, то это происходит не беспричинно. Случайность у Эпикура - результат внутренней причины, и он был одним из первых, кто поставил вопрос о взаимодействии необходимости и свободы, о необходимости и случайности. Афинский мудрец не
1 Антология мировой философии, с. 348.
2 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979, X, 21.
85
был фаталистом, ему не нравилось демокритово объяснение причинно-следственных связей в мире. Эпикур считал, что уж лучше верить в богов и выпросить у них то, что хочешь, чем стоять перед необходимостью естественников, которая приобретает роль рока.
В философии Эпикура намечен путь к вероятностному пониманию закономерностей микромира. В его понимании в природе имеются не только жестко детерминированные связи, но и вероятностные, случайные, которые тоже являются проявлениями необходимости, результатом причинно-следственных связей и отношений. Существует множество причин, по которым происходят те или иные небесные или природные явления. Отсюда и множественность объяснений природных явлений.

Роль души

Процесс познания по Эпикуру осуществляется с помощью ощущений: «все наши помышления возникают из ощущений в силу их совпадения, соразмерности, подобия или сопоставления, а разум лишь способствует этому»1.
Помогает познанию душа, которая понимается Эпикуром как «состоящее из тонких частиц тело, рассеянное по всему организму, очень похожее на ветер с какой-то примесью теплоты».2 Если человек погибает, то душа с ее способностью чувствовать «рассеивается и уже не имеет тех же сил и не совершает движений, так что не обладает и чувством»3. Душа, с точки зрения Эпикура, не может быть бестелесной: «говорящие, что душа бестелесна, говорят вздор»4. Душа обеспечивает человека чувствами. Чувство есть не что иное как образ вещей. Эпикур считал, что в процессе ощущения «мы видим и мыслим очертания вещей потому, что к нам притекает нечто из мира внешнего».
Его теория отражения представлена в наивно-материалистической форме. Получается, что от поверхности тел истекают мельчайшие образы, которые через воздух проникают в наши органы чувств и вызывают в нас ощущения, образы реальных вещей. Истечения возникают в воздухе, они сохраняют отпечаток, оттиск с вещей. Эти истечения-образы по Эпикуру
1 Антология мировой философии, М., 1969, т. 1, ч. 1, с. 351.
2 Антология мировой философии, с. 351.
3 Антология мировой философии, с. 352.
4 Антология мировой философии, с. 352.
86
«имеют непревосходимую тонкость», «непревосходимую быстроту», «возникновение образов происходит с быстротою мысли, ибо течение [атомов] с поверхности тел непрерывно, но его нельзя заметить посредством [наблюдения], уменьшения [предметов], вследствие противоположного восполнения телами того, что потеряно. Течение образов сохраняет [в плотном теле] положение и порядок атомов на долгое время, хотя оно [течение образов] иногда приходит в беспорядок. Кроме того, в воздухе внезапно возникают сложные образы...»1
Эпикур считает, что познать объективную истину возможно, а наши заблуждения есть не что иное, как ложные прибавления, сделанные разумом и ощущениями. Чтобы избавиться от заблуждений, следует стремиться к тому, чтобы наш разум нас не обманывал, а наши мысли совпадали с реальностью, для чего необходимо правильно устанавливать значение слов.

О богах

Стихийно-материалистическое объяснение природы, познания и души привело к особому пониманию Эпикуром богов.
Напомним, что современники не упрекали его в безверии и даже отмечали, что он участвовал в религиозных обрядах. И тем не менее все поздние философы упрекали Эпикура в атеизме, безбожии. Дело в том, что он признавал существование богов, но особых, которые не вмешивались в дела мира, жили в межмировых пространствах - интермундиях (междумириях). «Богов не интересуют дела людей... пребывая в блаженном покое, они не слышат никакой мольбы, не заботятся ни о нас, ни о мире».2 Так что напрасно люди взывают к богам. Их мольбы не доходят по назначению.
Эпикур считал, что, как только человек осознает это, он уже не будет испытывать страха и суеверия. Если боги все равно что рыбы Гирканского моря, от которых мы не ждем ни вреда, ни пользы, то стоит ли испытывать «ужасы и помрачение духа» при мысли о богах? Страх, испытываемый человеком перед богами, античный мыслитель считал злом, которое можно преодолеть. Необходимо понять, что боги, как и все вокруг, состоят из атомов и пустоты, и они не вмешиваются в дела природы. Для того, чтобы чувствовать себя уверенным, надо изучать законы природы, а не обращаться к богам:
1 Антология мировой философии, с. 349.
2 История философии. М., 1940, с. 279.
87
«Смертные видели определенный порядок явлений... но не могли объяснить, отчего это все происходит. Им представлялся один лишь исход: предоставить богам все и допустить, что по воле богов все на свете вершится».1
Афинский мудрец считал, что «глупо просить у богов то, что человек способен сам себе доставить».2 Человек должен опираться на свои способности, заниматься самосовершенствованием, строить свою жизнь, не кивая на богов. Что касается признания богов самим Эпикуром, то это не что иное, как тактический прием, позволявший избежать укоров и преследований со стороны верующих соотечественников, жрецов, служителей Бога. Теперь мы понимаем, что Эпикура не напрасно упрекали в безбожии. Да, он действительно является одним из ярких представителей свободомыслия в античности.

Эпикуреец -развратник? Сластолюбец? Жуир?

Эпикура часто упрекали в безнравственности. Его безбожие, полагали критики, делает человека не только безнравственным, но и преступным, безверие уничтожает внутренний стержень личности, превращает человека в животное.
Слово «эпикуреец» стало нарицательным. Им называли человека, для которого удовольствие и наслаждения являются главным в жизни. Французы говорят о таком человеке «свинья из стада Эпикурова». Были ли основания упрекать Эпикура в сластолюбии, безнравственности, ведь «дыма без огня не бывает»? Может быть, правы критики?
Чтобы разобраться в этом, давайте посмотрим, как Эпикур решал многие вопросы морали. Для Эпикура человек - прежде всего чувствующее существо, а чувства являются критерием морали. Добродетель у Эпикура становится средством достижения наслаждения. Наслаждение - это высшее благо, удовольствие - добро. Каждый человек стремится искать удовольствия и избегать страданий. «Поэтому мы и объявляем наслаждение началом и целью блаженной жизни»,3 - заявлял Эпикур.
Эпикур делит желания, наслаждения на естественные, необходимые и пустые. Он пытается классифицировать желания и
1 История философии, с. 279.
2 Антология мировой философии, М., 1969, т. 1, ч. 1, с. 359.
3 Зпикур. Письмо к Менойкею, III, 13.
88
потребности: «Надо принять во внимание, что желания бывают: одни - естественные, другие - пустые, и из числа естественных одни - необходимые, а другие - только естественные; а из числа необходимых одни - необходимы для счастья, другие - для спокойствия тела, третьи - для самой жизни. Свободное от ошибок рассмотрение этих фактов при всяком выборе и избегании может содействовать здоровью тела и безмятежности души, а так как это есть цель счастливой жизни: ведь ради этого мы все делаем именно, чтобы не иметь ни страданий, ни тревог... Мы имеем надобность в удовольствии тогда, когда страдаем от отсутствия удовольствия: а когда не страдаем, то уже не нуждаемся в удовольствии. Поэтому мы и называем удовольствие началом и концом счастливой-жизни».1

Не всякое удовольствие есть благо

Рассмотрев удовольствия, потребности и желания по степени нужности их человеку, Эпикур приходит к выводу, что не всякое удовольствие есть благо.
Человек выбирает только те удовольствия, за которыми не следуют неприятности. «Таким образом, всякое удовольствие по естественному родству с нами есть благо, но не всякое удовольствие следует выбирать, равно как и страдание всякое есть зло, но не всякого страдания следует избегать».2 Задача человека - научиться различать истинные и мнимые, естественные и суетные наслаждения. Сделать правильный выбор поможет человеку философия. Вот почему Эпикур большое значение придавал философии и считал, что философию надо изучать и в юности, и в зрелые годы, и в старости: «Пусть никто в молодости не откладывает занятия философией, а в старости не устает заниматься философией: ведь никто не бывает ни недозрелым, ни перезрелым для здоровья души. Кто говорит, что еще не наступило или прошло время для занятия философией, тот похож на того, кто говорит, что для счастья или еще нет, или уже нет времени. Поэтому и юноше, и старцу следует заниматься философией: первому - для того, чтобы, старея, быть молоду благами вследствие благодарного воспоминания о прошедшем, а второму - для того, чтобы быть одновременно и молодым, и старым вследствие отсутствия страха перед будущим. Поэтому следует размышлять о том, что создает счастье,
1 Антология мировой философии, М., 1969, т. 1, ч. 1, с. 356.
2 Антология мировой философии, сс. 356 - 357.
89
если действительно, когда оно есть, у нас все есть, а когда его нет, мы все делаем, чтобы его иметь».1
Философия помогает человеку следовать правильным ориентирам. Она помогает человеку определить, что в удовольствиях является главным, а что нет. Под благом Эпикур понимает прекрасную вкусную пищу; любовные наслаждения; приятные эмоции от созерцания прекрасных картин; наслаждения, получаемые от музыки. Но эти наслаждения не должны противоречить правилу жить разумно, нравственно и справедливо. Если удовольствия требуют от человека пожертвовать нравственностью или справедливостью, человек должен от них отказаться. Человек, будучи голодным, может получить удовольствие и от простого хлеба с водой.
Афинский мудрец на первое место ставит благоразумие, умеренность во всем. «Итак, когда мы говорим, что удовольствие есть конечная цель, то мы разумеем не удовольствия распутников и не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении, как думают некоторые, не знающие, или не соглашающиеся, или неправильно понимающие, но мы разумеем свободу от телесных страданий и от душевных тревог. Нет, не попойки и кутежи непрерывные, наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания и изгоняющее (лживые) мнения, которые производят в душе величайшее смятение.
Начало всего этого и величайшее благо есть благоразумие».2 Для Эпикура «благоразумие дороже даже философии». Он считает, что все добродетели происходят от благоразумия. Таким образом, мы видим, что наслаждения Эпикур понимал отнюдь не в вульгарном, грубо чувственном смысле, как об этом говорили его критики. Удовольствие он рассматривает не отдельно само по себе, а в совокупности со страданием. Если желания естественны и необходимы, то, согласно Эпикуру, их нужно удовлетворять не во вред себе. Если эти желания суетны, то они могут у человека вызвать смятение и беспокойство. При удовлетворении желания следует, говорит Эпикур, помнить об умеренности, ибо удовольствия имеют свой предел.
1 Антология мировой философии, cc. 354 - 355.
2 Антология мировой философии, с. 357.
90

Высшая форма блаженства - состояние душевного покоя

Согласно Эпикуру, чувственные удовольствия - это удовольствия на миг. А вот такие духовные наслаждения и благо, как дружба и знание, являются действительно прочными и длительными. Наивысшая форма блаженства - состояние душевного покоя, невозмутимости.
Идеал Эпикура - мудрец, питающийся хлебом и водою и состязающийся «в блаженстве с Зевсом». Он удаляется от мира без ненависти и проводит время с друзьями. Чтобы достичь независимости и спокойствия духа, мудрец вырабатывает в себе такие качества, как независимость от страстей и влечений, он не вмешивается в дела окружающего его мира - его эти дела не должны волновать; мудрец вырабатывает в себе привычку преодолевать страдания. «Проживи незаметно» -правило такого мудреца. Когда он вырабатывает в себе атараксию (невозмутимость духа), то становится счастливым и добродетельным. Законом его жизни является ограничение чувственных удовольствий ради духовных.

Воздержание от излишеств

Скромная пища, согласно Эпикуру, позволяет оценить прелести жизни. Разве обжора и чревоугодник сможет насладиться вкусом лакомств на пиру?
Ведь это он видит каждый день, а мудрец сможет. Умеренная еда также «избавляет нас от страха перед Судьбой». Ведь бояться Судьбы следует тем, кто привык жить в роскоши и считает, что «самая несчастная жизнь у того, кто не имеет достаточного запаса денег, чтобы ежедневно расходовать мины и таланты»1. Чтобы покупать, люди совершают грабежи, способны на любые преступления. «Но зачем бояться Судьбы тому, кто довольствуется дешевой пищей, например, плодами и зеленью, кому достаточно хлеба и воды и чьи желания не выходят за эти скромные пределы?»2 - спрашивает Эпикур.
Эпикур призывает также к воздержанию от излишеств и злоупотреблений в чувствах, советует «не быть пойманным в сети любви». Любовные увлечения ослабляют силы, ведут к гибели начинаний, приводят в упадок дом, ослабляют чувство долга. Эпикур предостерегает учеников от незаконных связей с женщинами, ибо это приведет виновника к тюремному за-
1 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., М., 1966, т. 1, с. 344.
2 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., с. 344.
91
ключению, его могут побить соперники, изувечить родственники и т. п. Это не значит, что человек должен отказаться от семьи и брачных отношений. Эпикур и здесь призывает жить стыдливо, ведь люди «живут в обществе, а не в открытом поле и не по звериному обычаю, который позволил бы им следовать одной лишь природе»1.
Даже музыка, как возбудитель сладострастия, в больших дозах может привести человека к нежелательным последствиям. Вот почему Эпикур призывает и здесь соблюдать меру. Ему кажется, что только мудрец сможет оценить по достоинству музыку и поэзию. Ведь музыка делает человека склонным к сибаритству, пьянству, лени. Поэзия делает человека, как считал Эпикур, склонным к порокам, и прежде всего к разврату. Поэзия представила богов подобно людям: боги ругаются, плачут, сожительствуют со смертными мужчинами и женщинами и т. п. От всего этого умные люди приходят в ужас. Вывод такой: пусть только мудрецы занимаются музыкой и поэзией, они могут оценить не только достоинства поэзии и музыки, но и их вред и не поддаться на их чары.

О кротости и благодушии

Эпикур считает, что жизнь надо строить на кротости, благодушии, снисходительности и сострадании. Он призывает исключить гнев и мстительность.
«При гневе разум вспыхивает и затуманивается, глаза мечут искры, в груди все клокочет, зубы стучат, голос сдавлен, волосы становятся дыбом: гневное и угрожающее лицо являет столь ужасный и отвратительный вид, что ум [человека] кажется потерявшим всякую власть над собой и забывшим все правила благопристойности. Кротость же так врачует ум или, вернее, в такой мере сохраняет его здравым, что он и сам не испытывает потрясений, и тело становится свободным от аффектов, которые могли бы побудить его совершить что-либо непристойное».2
Настоящий мудрец, считает Эпикур, не будет возмущаться против несправедливости, ведь не в его власти исправить положение, он не сможет исправить природу человека, его подверженность страстям. Ведь не возмущается же мудрец ни зноем, ни стужей! Так стоит ли возмущаться обидами, которые наносят ему наглые и бесчестные люди? Ведь он же не в со-
1 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., с. 347.
2 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., с. 348.
92
стоянии изменить их природу! «Кроме того, он считает неразумным и не соответствующим мудрости усугублять одно зло другим, т. е. сверх зла, приходящего извне, причинять себе еще беспокойство своими мыслями.
С другой стороны, он полагает, что, так как обидчик хотел причинить ему огорчение, то глупо было бы, принимая эту обиду близко к сердцу, тем самым как бы ему угодить!».1 Однако не будут ли мудреца презирать за такое отношение к обидчику? Эпикур считает, что добродетельная жизнь мудреца избавит его от презрения, а мстить все равно не надо. Он даже советует не отказывать обидчику в том, чтобы выполнить его просьбу. Почему не бросить кости тому, кто хуже собаки? Даже в суде мудрец будет вести себя кротко и безмятежно и не защищаться. Зачем? Эпикур советует стать «выше причиненной ему несправедливости». Однако такое поведение не исключает и того, что мудрец и может наказать своих слуг или членов семьи за какой-то проступок. Но он должен это делать «без гнева». Настоящий мудрец не только будет «кротко сносить обиды и благодушно прощать их; но и любезно поздравит того, кто станет на путь исправления»2.

Сумей уйти в тень!

Настоящий мудрец, по Эпикуру, не будет стремиться к высоким государственным должностям или почестям в государстве. Он будет стараться пребывать в безвестности.
Он советовал друзьям: «живи в тени или уединенно (однако с оговоркой: если тебя не призовет государство), ибо, как это показывает уже самый опыт, хорошо живет тот, кто сумел уйти в тень».3
Мудрец предлагает взглянуть на судьбы людей, которые так упорно стремились к власти и вдруг в одночасье точно ударом молнии свергаются с пьедестала. Тот, кто окружен блеском славы и почестей, на самом деле несчастнейший из людей -делает вывод Эпикур. Сердце его раздирают тягостные страхи и мучительные заботы: подсидят ли завистники, убьют ли противники. Какая уж безмятежность или удовольствие? Может быть, такие люди имеют что-то для тела? Но ведь лихорадка не проходит скорее от того, что ты лежишь под атласным
1 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., с. 349.
2 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., с. 350.
3 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., с. 351.
93
одеялом. «Вот почему нас нисколько не огорчает отсутствие пурпурного покрова, затканного золотом и драгоценными камнями, если только у нас есть простая одежда, способная защитить тело от холода».1
Да, суетны смертные, не понимающие, как мало требуется для того, чтобы жизнь стала счастливой! Как приятно укреплять свое тело, растянувшись на мягкой траве поблизости от ручья или под ветвями высокого дерева, слушая пение птиц. «Вот почему, если кто-нибудь может так жить в полях или в своих маленьких садах, то нужно ли ему добиваться почестей вместо того, чтобы жить скромной жизнью? Ведь помимо всего добиваться славы, похваляясь своей добродетелью, ученостью, красноречием, своим происхождением, богатством, челядью, платьем, своей красотой, своими успехами и подобными же вещами - это дело смешного тщеславия».2 Не следует кичиться своими преимуществами перед другими, но не следует падать духом и от их отсутствия.
Настоящий мудрец не будет стремиться к богатству, а если у него будут статуи, то он их лучше отдаст в музей и не будет выставлять напоказ ради вящей славы.

Отношение к смерти

Настоящий мудрец не заботится о своих похоронах. После смерти, как считал Эпикур, человеку все равно, что будет с его телом, «в каком состоянии оно будет находиться».
Для Эпикура все равно, как будет проходить захоронение трупа, будет ли он сожжен, будет ли лежать в меду, или коченеть под мрамором.
Самое страшное для простых людей - это смерть. Людей смерть пугает, потому что они ждут самого страшного после смерти. Но ведь россказни о преисподней, считает Эпикур, это чистейшие выдумки поэтов. Поэтому, советует, приучай себя к тому, что смерть нам не принесет никакого зла, поскольку после смерти мы не будем чувствовать ничего, мы перестанем ощущать. Смерть - это отсутствие чувств. Люди жалеют, что после смерти они будут лишены благ, наслаждений. Но как вы будете наслаждаться после смерти, если не сможете чувствовать? Поэтому даже мысль о потере наслаждений не будет иметь смысла для вас, уже умерших.
1 См.: Гассенди. Соч. в 2-х т., с. 352.
2 См.: Гассенди... с. 352.
94
Зачем сокрушаться по поводу того, что вас разорвут звери, сожгут в аду, или сварят в смоле, если для вас все равно, вы будете бесчувственны. Некоторые жалеют, что расстаются с любимыми женами и родственниками, что перестанут с ними общаться. Но эти люди не думают, что у них после смерти даже и желаний таких не будет. «Смерть не имеет никакого отношения к нам, ибо то, что разложилось, не чувствует, а то, что не чувствует, не имеет к нам никакого отношения».1 Пока мы есть, смерти нет, а когда смерть есть, то нас уже нет, поэтому было бы нелепо страшиться смерти: «Смерть не может причинять страдания ни живым, ни мертвым, ибо первых она не затрагивает, вторые же не существуют».2
Когда человек осознает, что на «том свете» его не ждут никакие неприятности, что смерть не принесет никаких страданий, он будет наслаждаться жизнью на «этом» свете, будет стремиться сделать ее не столько долгой, сколько приятной. Но и ожидание смерти приносит тоску. Следует ли тосковать по этому поводу? Ведь не тоскует же ребенок, становясь юношей, юноша - становясь взрослым мужчиной, мужчина - становясь стариком? Так следует ли так тосковать, когда придет смерть? Это естественный ход событий. «Всякий должен быть убежден, что если момент расставания души с телом сопряжен с мукой, то по крайней мере с концом этой муки приходит конец и страданию».3 Нельзя юноше внушать только, чтобы он жил достойно, а старику, чтобы он достойно умер. Ведь и юноша может преждевременно умереть, а старик еще пожить. Надо, чтобы все поняли, что их все равно рано или поздно ждет смерть и чтобы каждый думал о том, как сделать жизнь приятной. Старик не хочет умирать, потому что он чувствует себя не удовлетворенным, а пресыщенный радостями жизни уходит из жизни спокойно: «И не думай, что старик бывает счастлив, потому что он умирает стариком: он счастлив лишь в том случае, если пресыщен благами».4
Некоторые говорят, что лучше бы вовсе не родиться, чем родиться для того, чтобы умереть. Сам человек сделал свою жизнь в тягость, а теперь желает себе смерти. «В самом деле, может ли быть более смешное, чем желать себе смерти, если ты сам себе сделал жизнь в тягость своим страхом перед ней?
1 Главные мысли, с. 11.
2 Гассенди... с. 366.
3 Гассенди... с. 366.
4 Гассенди... с. 367.
95
Или из-за отвращения к жизни прибегать к смерти, когда ты сам своим образом жизни себя до этого довел?»1 Надо человеку заботиться, чтобы жизнь ему не опротивела. А если жизнь становится невмоготу? Что тогда делать? Эпикур советует сделать все возможное для исправления ситуации, не исключая и исход трагический: уход из жизни. Однако не следует торопиться и не надо отказываться от надежды на спасительный выход из самого большого затруднения.

О страданиях

Сколько человеку приходится страдать и как! Эпикур классифицирует страдания на телесные и духовные.
Страдания тела часто не зависят от самого человека. Например, человек родился инвалидом, или его подвергают пыткам, ранят на войне. В таком случае мудрец должен терпеливо переносить страдания, помня, что они когда-либо прекратятся. Или организм вылечится, или человек умрет. В любом случае страдания не вечны.
Как относиться к злу?
Эпикура можно назвать родоначальником социальной психологии. Как, например, относиться к злу?
Философ считает, что человек печалится не потому, что событие является источником зла, а потому, что человек так думает. Природа не зла и не добра, это мы воспринимаем ее в том или ином качестве. Так мы воспринимаем и ход событий. У человека убит сын, он об этом не знает и ведет себя так, как если бы ничего не случилось.
Печаль возникает только тогда, когда человек составляет об этом мнение: «Отсюда можно с достоверностью установить по крайней мере следующее: обстоятельства, причиняющие нам горе, на самом деле для нас не зло, ибо эти обстоятельства находятся вне нас и сами по себе нас не затрагивают; лишь наше мнение превращает их в наше внутреннее зло; вот почему мы раньше сказали, что именно разум делает жизнь приятной и блаженной, потому что он искореняет те мнения, из-за которых наш дух охватывает смятение. Именно горе есть то, что приводит в смятение дух и изгоняет из него веселость и безмятежность».2
1 Гассенди... с. 367.
2 Гассенди... с. 373.
96
Эпикур вырабатывает приемы социальной психотерапии. Если ход событий от нас не зависит, то следует ли нам расстраиваться, спрашивает мудрец из «Сада». Мудрец - это человек, который владеет мыслью. Так пусть он ее направляет на приятное, ведь все равно уже ничего не исправишь. Никто не вернет тебе убитого на войне сына, никто не вернет украденного у тебя имущества, никто не вернет тебе утраченного здоровья, да и кто виноват, что ты заболел? Эпикур подчеркивает очень важную для человека мысль: не растрачивай жизнь на страдания, регулируй свою печаль, регулируй мысли, переключай свое внимание на нужное, отвлекайся от «черных мыслей». Эпикур - наставник не только своего поколения, но и всего человечества страдающего, переживающего.

О государстве

Эпикур представляет государство, общество как сумму индивидов, стремящихся к счастью и удовольствиям.
Как же в таком государстве-обществе можно установить справедливость, если каждый «тянет одеяло на себя»? Регулятором отношений для Эпикура являются совесть каждого и право, которое должно находиться в согласии с природой. Мудрецам достаточно совести, чтобы жить как надо, а для тех, кто не знает меры ни в деньгах, ни в почестях, ни в стремлении к власти, ни в сладострастии - для тех должен быть закон, общественный порядок, страх наказаний, тюрьма. Эпикур призывает своих соотечественников следовать законам, не совершать преступлений, особенно преступлений против человека, призывает поступать так, «как если бы кто-нибудь за тобой смотрел», то есть вырабатывать чувство ответственности. Сам Эпикур был примером ответственного человека, который жил по законам своей совести, являл собой пример благотворительности, сыновней любви и почтительности.
Умер он, окруженный своими учениками, на семьдесят втором году жизни. Известно, что перед смертью он велел положить себя в ванну с теплой водой - боли от каменной болезни не отпускали его ни на миг. Там он и скончался, что Дало основание его противникам обвинить его в самоубийстве. И это обвинение в адрес выдающегося философа не было единственным. История философии только разворачивалась, впереди были бои с противниками эпикуровского учения.
97
Литература
Антология мировой философии, т. 1, ч. 1. М., 1969.
Асмус В.Ф. История античной философии. М., 1976.
Богомолов А.С. Античная философии. М., 1985.
Горелов А.А. Древо духовной жизни. М., 1994.
Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979.
История философии. Запад - Россия - Восток. Кн. 1. М., 1995.
Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М., 1993. Материалисты Древней Греции. Собр. текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура. М., 1955.
Платон. Пир. Теэтет. М., 1990.
Рассел Б. История западной философии. Кн. 1., М., 1993.
Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней, т. 1. СПб, 1994.
Фрагменты ранних греческих философов, ч. 1, М., 1989.

Обратно в раздел